— Лили вчера сказала о том же, — грустно проговорила Эвелин. *— После угощения мы все начали зевать и быстро разошлись по своим комнатам. А потом... Потом у меня тело как будто онемело, и я камнем рухнула на кровать.
— А когда все уснули, Рудольф смог спокойно заняться своим делом...
— Пожарные вытащили из дома шесть газовых баллонов, — кивнула Эвелин. — Плюс тот, что взорвался на кухне. Еще двадцать минут — и мы все взлетели бы на воздух вместе с крышей и стенами.
— И у него на пути больше не стояло бы ни одного Фолкнера, — задумчиво подытожил Сэм. — Вот только никак не пойму, вы-то все чем ему мешали? Мы с папой — понятно, но вы?
— Он боялся, что я заговорю. Раскрою его секреты. Эти двое суток я много думала и пришла к выводу, что охотился он в действительности именно за мной... И пожар был нужен лишь для того, чтобы избавиться от меня. От меня одной...
Лицо Эвелин напряглось. Точно она боролась с поднимающимся изнутри головокружением. Оно и понятно: человек, в которого она была влюблена, хотел уничтожить всю ее семью.
— Честно говоря, — начала она, — в последнее время между нами что-то резко изменилось. Прежде он всегда был таким предупредительным, внимательным... А сейчас вдруг отдалился и стал ко мне практически равнодушным. Как будто от меня больше нет никакой пользы.
— Прости, что? — не понял Сэм.
Эвелин грустно покачала головой, погруженная в воспоминания.
— Сэмюел, это очень странная история... Я думаю, все то время, что мы жили вместе, Рудольф просто использовал меня — и ничего больше. Он не любил меня, нет, просто я была ему полезна. Кто угодно на моем месте догадался бы. Одна история с домом в Чикаго чего стоит...
— Что еще за дом в Чикаго?
— Офис «Аркеоса». Официально его офис расположен в Нью-Йорке. Но на самом деле здание, где он живет и откуда ведет дела, находится в Чикаго. В том самом доме, где когда-то жили родители бабушки. Конечно, это должно было бы меня насторожить, но...
Сэмюел нахмурился, размышляя, не мог ли сердечный приступ пагубно сказаться на нейронах, необходимых для элементарной умственной деятельности.
— Прости, тетя, но я ничего не понимаю.
— Сейчас объясню... Когда мы с Рудольфом ездили путешествовать, чаще всего мы отправлялись именно в его офис в Чикаго. Рудольф хранил там большую часть своего антиквариата и управлял оттуда деятельностью компании.
«Чикаго, — задумался Сэм. — Штаб-квартира Рудольфа в часе лёту от Сент-Мэри... Возможно, именно туда он отвез Алисию?»
— Извини, но какая связь между офисом «Аркеоса» и моими прадедушкой и прабабушкой?
Они поселились в этом доме в начале 1930-х. В то время здание только-только построили, оно было удобным и современным. Бабушка провела там детство. А когда выросла, устроилась на работу в бакалейную лавку Фолкнера, где и влюбилась в дедушку... Когда мы с Алланом были маленькими, мы часто проводили выходные во дворе бабушкиного дома. И как-то в воскресенье Аллан затащил меня в котельную, где произошла эта ужасная история...
Она поежилась, как будто ей физически нелегко было вспоминать.
— Теперь, когда Лили рассказала мне про ваши путешествия во времени и многое другое, я понимаю, что тот день стал для семьи Фолкнеров роковым. Проклятый день, когда нам с Алланом вздумалось полезть в подвал... По правде говоря, это было ужасно соблазнительно, ведь нам всегда запрещали туда спускаться из-за огромного котла и кранов с кипящей водой. Но в тот день дверь в котельную оказалась не заперта, и Аллан уговорил меня пойти с ним. С бешено колотящимся сердцем мы спустились по лестнице, чуть не заблудились в коридорах... Потом попали в огромное помещение, из которого отапливался весь дом, и решили поиграть в прятки. Вот там-то, подыскивая место, чтобы спрятаться, Аллан обнаружил под мешками с углем странную дыру. Мы порылись, подсвечивая себе фонариком, и расчистили лаз, в который можно было протиснуться. Через метр или два туннель привел нас в комнату, полную строительного мусора, обрывков бумаги, дохлых крыс и прочей грязи. В одном углу лежал человеческий скелет, а рядом стояло странное каменное изваяние вроде могильной плиты. На этой плите был вырезан круг, похожий на солнце, и такие линии-лучи...
Сэмюел приподнялся на подушке, и машина, следящая за сердцебиением, запищала с удвоенной скоростью.
— Так в доме у бабушки был Камень?
Эвелин кивнула:
— Аллан назвал его «Большой Камень». Он от этого камня пришел в неописуемый восторг... А мне, честно говоря, стало не по себе. Скелет в углу, вся эта грязь вокруг. Я умоляла брата поскорее уйти оттуда, грозилась рассказать родителям, но он ничего не желал слушать. Мы чуть не подрались, и наконец, потеряв терпение, он сказал: «Если хочешь уйти, выбирайся сама — как знаешь!» Он выключил фонарик, и я услышала, как он со смехом удаляется. Я хотела побежать за ним, но туннель был где-то наверху, а вокруг стало абсолютно темно! Я запаниковала, начала ходить кругами, заплакала... Я провела там целую вечность. Мне казалось, что по ногам карабкаются крысы, а скелет вот-вот набросится... что страшный Большой Камень хочет меня проглотить. Я думала, что сойду с ума...