Тетя Эвелин побледнела, у нее дрожали руки, глаза не мигая смотрели в пустоту, словно ее погрузили в гипноз.
— Не мучай меня, — попросил Сэм, чтобы немного разрядить обстановку. — Папа ведь за тобой вернулся?
— Вернулся. Но слишком поздно. Вред был уже причинен. С тех пор у меня очень слабая нервная система. Из-за малейшего беспокойства могу впасть в состояние необъяснимой паники. Я понимаю, это была всего лишь детская шутка, Аллан не желал мне зла... И всё-таки я получила серьезную травму.
— А... А Рудольф? Он-то как завладел этим зданием?
— Он на эту тему — как и на многие другие — почти никогда не распространялся... Я только знаю, что после смерти бабушкиных родителей, в 1970-х годах, квартиру продали. Ну а года четыре назад Рудольф купил дом и, прежде чем туда заселиться, всё там перестроил.
— А ты не спрашивала, что он сделал с Большим Камнем?
— Он притворился, будто знать не знает о его существовании. Сказал, строители, наверное, его демонтировали, когда строили подземную парковку. У меня было весьма смутное представление о том, где именно находился Камень. И проверить я бы всё равно не смогла, для меня это было чересчур сложно.
— Вранье! — возмутился Сэм. — Конечно же он сохранил Камень! Он вообще только ради него этот дом и купил! Именно с его помощью он мог путешествовать во времени и добывать для «Аркеоса» антикварные редкости!
— Лили отреагировала точно так же, — вздохнула Эвелин. — И, кстати, в разговоре с бабушкой мы выяснили еще одну интересную подробность. Которая тебя тоже касается...
Сэмюел нахмурился, ожидая продолжения.
— После путешествия в Помпеи вы с Лили попали в Чикаго, правильно? В дом, который собирались сносить, да?
— Эм-м... Да... Камень, который нас туда перенес, как раз собирались снести бульдозером, и мы не смогли их остановить.
— Лили нашла в интернете старые карты города, и бабушка уверена, что это здание стояло на том самом месте, где она провела детство...
Сэмюел вытаращил глаза, и аппарат, измеряющий пульс, запищал пуще прежнего.
— Ты хочешь сказать, что на месте дома, который тогда сносили, потом построили бабушкин?
Эвелин кивнула:
— Поэтому я и говорю, что судьба Фолкнеров связана с этим проклятым булыжником!
— Невероятно! — воскликнул Сэм. — То есть у всех нас были какие-то свои отношения с Камнем! С самого начала! У тебя, бабушки, папы... У нас с Лили... Даже у Рудольфа! Нуда, конечно, и у него тоже! Когда мы попали в Чикаго 1932 года, машина с логотипом «Аркеоса» стояла прямо напротив стройки.
Я обратил на нее внимание. Это был фургон антикварной лавки — той самой, которая принадлежала Рудольфу... То есть он уже тогда знал про Камень!
— Он всё продумал, — кивнула Эвелин. — С самого начала. Теперь-то это совершенно ясно.
— А ты... никогда ни о чём не подозревала?
— В Рудольфе чувствовалась какая-то загадка, этим он и притягивал...
— Но ведь ты говоришь, он тебя использовал?
— Ну... Думаю, я была ему нужна для того, чтобы быть ближе к Аллану. Чтобы присматривать за ним, знать все подробности его жизни, что-то такое... Рудольф часто расспрашивал меня о родных. Говорил, что мне будет полезно говорить о своих проблемах вслух, что это нечто вроде психотерапии. В то же время он по непонятной причине категорически отказывался познакомиться с бабушкой и дедушкой. Говорил: «Попозже. Когда будем абсолютно уверены в своих чувствах». А на самом деле просто боялся, что встретит в доме у дедушки с бабушкой Аллана и тот его узнает. Но я-то об этом не могла догадаться. Он согласился прийти к нам домой только после того, как Аллан пропал.
А ведь и правда. Сэмюел забыл эту подробность, но он действительно впервые увидел Рудольфа только месяц назад. До этого тот был именем без лица. Эвелин постоянно о нём рассказывала, и Сэму оставалось только представлять себе этого суперделового бизнесмена, который так занят работой в сфере международной торговли, что никак не успевает доехать до Сент-Мэри.
— А что вы делали в офисе «Аркеоса», когда он тебя туда возил? — спросил Сэм.
— Обычно Рудольф работал у себя в кабинете, а я ждала в квартире на верхнем этаже. Я там, в общем-то, ничем особенным не занималась: нужно было просто думать о нём...