Джия села и уставилась на коллекцию, внутри у нее все застыло. Она все еще пыталась убедить себя, что все эти вещи необходимы Джеку для работы в качестве консультанта по охране, но глубоко внутри прекрасно понимала — все, что лежит перед ней, незаконно. И даже если допустить, что у него есть разрешение на все оружие, невозможно, чтобы были зарегистрированы эти паспорта и права.
Джия все еще сидела не шевелясь, когда он вернулся с одного из своих загадочных заданий. Когда он увидел все, что она нашла, на его лице появилось виноватое выражение.
— Кто ты? — спросила она, откачнувшись, когда он опустился перед ней на колени.
— Я — Джек. Ты же знаешь.
— В самом деле? Я даже не уверена, что тебя зовут Джек. — Она чувствовала, как внутри ее нарастает ярость, и уже повышенным тоном задала тот же вопрос: — Кто ты? И что ты делаешь со всем этим?
Он рассказал ей несколько приукрашенную историю о том, что он мастер по раскрутке всякого рода дел. За некоторую плату разыскивает украденную собственность и вообще помогает людям, когда полиция, суды и прочие официальные каналы не способны этого сделать.
— Но все эти ножи, пистолеты и прочие вещи... Они ведь для того, чтобы причинять людям зло!
— Иногда доходит и до этого.
Ей представился Джек, стреляющий в кого-то, сбивающий с ног и забивающий дубинкой до смерти. Расскажи ей кто-нибудь подобные вещи о человеке, которого она любила, она бы рассмеялась. Но оружие лежало перед ней. И Джек сам говорил ей об этом!
— Значит, ты просто наемный убийца!
Он покраснел.
— Я работаю только на своих условиях. И, кроме того, я никому не делаю ничего такого, чего бы они уже не сделали другим. Я собирался рассказать тебе, когда думал...
— Но ты причиняешь людям зло!
— Иногда.
Это становилось кошмаром.
— Почему же ты это делаешь?
— Потому что делаю. Я такой, какой я есть.
— И тебе нравится, когда ты делаешь людям больно?
Он посмотрел в сторону, и это было достаточно красноречивым ответом. Как будто один из его ножей вонзился ей в сердце.
— Ты сотрудничаешь с полицией?
— Нет, — сказал он с явной гордостью. — Они даже не знают о моем существовании. Ни они, ни нью-йоркские власти, ни налоговая инспекция, ни даже правительство США.
Джия поднялась и крепко обхватила себя за плечи. Неожиданно она почувствовала страшный холод. Ей не хотелось задавать этот вопрос, но она должна была его задать:
А как насчет убийств. Ты кого-нибудь убивал?
— Джия... — Он вскочил и шагнул к ней, но она откачнулась.
— Отвечай мне, Джек! Ты когда-нибудь убивал?
— Случалось. Но это не означает, что этим я добываю средства к существованию.
Ей показалось, что ее вот-вот вырвет. Человек, которого она любила, оказался убийцей.
— Ты убивал!
— Только тогда, когда не было другого выхода. Когда я должен был так поступить.
— Ты имеешь в виду — когда хотели убить тебя? Когда стоял вопрос: убить или быть убитым?
«Пожалуйста, скажи да, пожалуйста».
Он отвел глаза.
— Что-то в этом роде.
Понимай как знаешь. Чувствуя, что у нее вот-вот начнется истерика, Джия побежала. Подбежала к двери, сбежала по ступенькам, схватила такси, доехала до дома, забилась в угол и слушала телефон, который звонил, и звонил, и звонил. Когда Вики пришла из школы, Джия просто сняла трубку и повесила ее на крючок. И с этих пор больше не разговаривала с Джеком.
— Отойди от окна. Я скажу, когда он придет.
— Нет, мамочка! Я сама хочу его встретить!
— Хорошо. Но когда он придет, пожалуйста, не прыгай и не суетись вокруг него. Просто мило и вежливо поздоровайся и отправляйся в свою комнату. Поняла?
— Это он? — Вики поднялась на цыпочки. — Это он?
Джия посмотрела на дочь, засмеялась и дернула ее за косичку.
— Даже ничего подобного.