– И вы очень этим расстроены? – совершенно серьёзно спросил жандарм.
– А как я, по-вашему, должен реагировать? – спросил я.
– Давайте опираться на факты: несмотря на наличие трёх маленьких детей и любящей, заботливой супруги, сир Робер отправляется в крестовый поход… Причём, против желания жены. О чём это может говорить?
– Не знаю, – сказал я, – Я ещё не думал про это…
– А вы подумайте, – жандарм откинулся на спинку стула и продолжил, – Может, не такой уж идеальной была его семейная жизнь? Может, жена его довольно рано поняла, что он – всего лишь простой феодал, каких было множество в то время, и ни полковником, ни герцогом он никогда стать не сможет…
– Простите, – перебил я жандарма, – Вы сказали «полковником»?
– Какая разница? – махнул рукой жандарм, – Полковник, герцог… Женшины, они во все времена одинаковые! И будет она пилить своего мужа день и ночь, чтобы хоть как-то отомстить за свои нереализованные амбиции… А когда ей что-то такое подвернётся, то вообразит она себя золушкой из сказки и – только вы её и видели… А дочка что? О дочке папа позаботится…
– Я не совсем понимаю, о чём вы говорите, – признался я.
– Извините, – спохватился жандарм, – Не буду грузить вас своими проблемами. У вас, как я вижу, и своих хватает…
– Я понимаю, что то, что я вам рассказал звучит очень странно… – сказал я, – Я бы и сам в это не поверил, если бы мне кто-то рассказал…
– Ну, вот видите, вы меня понимаете, – грустно улыбнулся жандарм, – Так вы будете заявление писать?
– Нет, не буду, – ответил я и направился в выходу.
Краем глаза я заметил, что жандарм облегчённо вздохнул и снова потянулся к школьному задачнику по математике.
– Всего вам доброго, – пожелал он мне во след.
Я не ответил. Выйдя из здания жандармерии, я снова увидел девочку с внимательными тёмными глазами – ну просто копия её отца! Она молча проводила меня взглядом, а я поспешно направился через залитую солнцем площадь к церкви. Может, я сплю, и это всё мне только снится? Ослепительное июньское солце палило немилосердно – я буквально ощущал его лучи кожей головы. Однако под старинными сводами церкви царили прохлада и полумрак. Никого кроме меня там не было – школьники и господин Жероди, видимо, успели уже уйти. Я прошёл к гробнице сира Робера и остановился неотрывно глядя на скульптуры – Мари-Анж и сир Робер спали вечным сном, и ничто не нарушало их спокойствия… Я коснулся холодного серого мрамора и слегка провёл ладонью по щеке Мари-Анж. Она лежала прямо передо мной, но между нами было почти восемьсот лет, а между моей рукой и нежной кожей Мари-Анж – твёрдый шершавый камень… Что довелось ей испытать? Одна, неведомым образом заброшенная в глубокое Средневековье… Что она чувствовала? Неужели она полюбила этого сира Робера?.. Почему она заказала это надгробие? Ведь когда сир Робер погиб, она стала свободна и могла поступать, как ей хотелось… Или это была дань какой-то средневековой традиции? Не закажи она надгробие с изображением своего покойного мужа, может, она нарушила бы какие-то правила или ритуалы того времени? Судя по всему, ей удалось занять своё место в Средневековье… И у неё были дети – неужели потомки Мари-Анж ходят сейчас где-то здесь, в моём времени? Моё время! Это было также время Мари-Анж, но как быстро и необъяснимо всё изменилось… Может, она права, и время – действительно, всего лишь иллюзия? И нет ни прошлого, ни будущего…
Не знаю, сколько я простоял там, возле гробницы, погружённый в воспоминания и размышления. В какой-то момент мне неожиданно показалось, что кто-то на меня смотрит… Я оглянулся на вход в церковь. Высокая узкая дверь была открыта, и на пороге, в лучах ослепительного июньского солнца, кто-то стоял. Я пытался присмотреться, но видел только тёмный силуэт – стройная девушка или молодая женщина одетая в короткую юбку и пиджак стояла в залитом светом дверном проёме и смотрела на меня… Я несколько помедлил, а потом осторожно убрал руку с груди мраморной Мари-Анж… Моя ладонь слегка скользнула по её холодной каменной щеке, и я повернулся к незнакомке, которая неуверенно переступила порог церкви и медленно пошла по проходу в мою сторону. Я не видел её глаз, но я был уверен, что она неотрывно смотрит на меня. Её осторожные шаги отчётливо раздавались под тёмными древними сводами. Девушка прошла почти до середины церкви, и только тут я узнал её. Это была Мари-Анж… Нет, не та, что лежала сейчас холодным мраморным изваянием рядом со столь же безжизненным сиром Робером… И не та, что лихо поворачивала руль потрёпанной малолитражки и с азартом мчалась по извилистой сельской дороге в гости к своей тетё, которую мне так и не довелось увидеть… Нет, это была та Мари-Анж, которая уже почти пару лет работала моим ассистентом.