– А наша реклама во время этого фестиваля будет? – деловито осведомилась Мари-Анж.
– Нет, – ответил я, – Никаких рекламных плакатов, никаких надписей. Пусть будет Средневековье, максимально приближенное к реальности.
– Да, господин директор.
– Впрочем, – задумался я, – Вы можете дать информацию в прессу и телевидению, что это мы всё организуем. Пусть знают… Но никаких плакатов! Пусть думают, что мы это делаем бескорыстно – так сказать, поддерживаем культуру.
– Да, господин директор.
– Пусть на фестивале разыграют сцены из времён сира Робера, – продолжал я, – С переодетыми актёрами, лошадьми и полностью воссозданной атмосферой Средневековья…
– А сир Робер – это кто?.. – не отрываясь от блокнота спросила Мари-Анж.
Я помолчал дождавшись, пока она поднимет на меня глаза, а потом просто кивнул на гробницу.
– Да, господин директор, – Мари-Анж снова начала что-то писать в блокнот.
– Свяжитесь с господином Жероди, – сказал я, – Его тут в городе, вроде, все знают. Это бывший учитель, который помешан на истории сира Робера. Пусть он напишет сценарий или будет консультантом по организации фестиваля. Заплатите ему за консультации, а если у него есть проект какой-нибудь книги про сира Робера, его жену и детей, то позаботьтесь, чтобы книга была издана за наш счёт.
– Да, господин директор… – Мари-Анж безропотно всё записывала, но на её лице читалось заметное удивление.
– Вам что-то кажется странным? – спросил я, пытаясь поймать взгляд Мари-Анж.
– Что господин директор имеет в виду? – ответила она вопросом на вопрос, вежливо, но довольно равнодушно.
– Ну эта гробница, средневековый фестиваль и всё такое… – я сделал неопределённый жест рукой.
– Мне кажется, что средневековый фестиваль – это очень хорошая идея, господин директор, – сказала Мари-Анж, – А гробница, действительно, очень необычная и красивая… Вы специально попросили шофёра поехать по этой дороге, чтобы посмотреть на неё?
– Вас это удивляет? – спросил я.
Мари-Анж пожала плечами и ничего не сказала. Я скользнул взглядом по фигуре мраморной Мари-Анж слегка задержавшись на её лице. Потом я быстро взглянул на умиротворённую физиономию сира Робера, и направился к выходу из церкви.
– Пойдёмте, – коротко сказал я.
– Да, господин директор…
Мари-Анж послушно последовала за мной. Под сводами церкви вновь раздался равномерный стук её каблуков. Мы шли почти рядом, не глядя друг на друга…
– Послушайте, – обратился я к Мари-Анж остановившись у самой двери, – Я давно хотел вас спросить… Вы смогли бы когда-нибудь сказать мне, скажем, «нет, господин директор» или «никогда, господин директор»?
Мари-Анж тоже остановилась, удивлённо посмотрела на меня и на мгновенье задумалась. Потом она загадочно улыбнулась и, пристально глядя мне в глаза, чётко ответила:
– Да, господин директор!
И, повернувшись, она вышла из церкви. Я стоял в дверях и смотрел ей вслед. Только сейчас я заметил, что короткая юбка Мари-Анж на самом деле оказалась шортами…
Она не оглядываясь направилась через площадь к большой чёрной машине с затемнёнными стёклами. «А что, собственно, произошло? – думал я, – Прошлое вмешалось в настоящее, и будущее изменилось? Может, время, и правда, всего лишь иллюзия?.. Бред какой-то…»
Я оглянулся на мраморное надгробие, скрытое от меня в глубине церкви, и снова посмотрел на изящную фигурку Мари-Анж, которая как раз подошла к машине, и мой шофёр выскочив наружу открыл ей дверцу…
Что это было: сон, фантазия, реальность? Я вдруг неожиданно осознал, что и эта Мари-Анж была для меня так же далека и недостижима, как и та, мраморная… Снова неосуществимые фантазии господина директора?..
Я помедлил несколько секунд, а потом тоже пошёл к машине. Мой шофёр, аккуратно затворив переднюю дверцу за Мари-Анж, заметил меня и услужливо распахнул мне заднюю.
«Да, господин директор…» – сказал я сам себе, усаживаясь на мягкое кожанное сиденье…
Едва шофёр захлопнул мою дверцу, Мари-Анж повернулась ко мне и сообшила:
– Только что звонил Эмилио. Совет директоров уже собрался. Японцы немного опоздывают – их рейс задержался, но они будут там всё равно раньше нас…
– Хорошо, – ответил я, – Скажи Эмилио, чтобы он пока…
В этот момент неожиданно зазвонил мой мобильный телефон. Рядом со мной на сиденье лежал мой пиджак – как раз тот, про который я говорил жандарму, что его украли… Правда, сейчас он почему-то оказался на жёлтым, а чёрным, из дорогой шелковистой ткани… Порывшись пару секунд в карманах пиджака, я извлёк оттуда тёмно-синий, тускло поблёскивающий телефон.