В полной мере воспользовавшись глубоководным течением, мы еще быстрее обогнули мыс и довольно весело начали пересекать горловину залива — с утеса над ним мы впервые увидели подземное море и спустились в подземную страну. Внезапно с плато на утесе взмыли три птеродактиля, повергнув нас в кратковременную панику. Чудовища, должно быть, обнаружили на плато спрятанный нами труп своего убитого соплеменника: ведь запах мы скрыть были не в состоянии.
— Пусть плот дрейфует по течению, — крикнул Роджер, хватая винтовку. — Сейчас мы устроим этим падальщикам теплый прием. Будем отстреливать их по одному, а если они налетят одновременно, прыгайте за борт. Мы можем добраться до берега и вплавь.
Мы собрались в центре плота и, приноравливаясь к качке, стали ждать нападения птицеящеров. Они, без сомнения, заметили нас и теперь кружили над заливом, готовясь спикировать на плот. Пока они находились в воздухе, мои динамитные бомбы были практически бесполезны, и я вытащил пистолет.
Издав скрежещущий визг, передний птеродактиль начал кругами спускаться вниз, раскрыв челюсти и показывая свои зазубренные клыки. Когда до зверя оставалось не более двухсот ярдов, Роджер хладнокровно отдал команду и мы дружно выстрелили в гигантскую грудь. Чудовище страшно закричало, резко понеслось к воде и рухнуло головой вперед в море. Его огромные бьющиеся крылья вспенили волны с грохотом артиллерийской канонады.
Гром наших выстрелов и падение первого птеродактиля на миг отпугнули остальных. Наш второй залп, произведенный с большего расстояния, был не так удачен, как первый; однако и в этот раз мы сосредоточили наши выстрелы на ближайшем звере, тяжело ранив его. Низко кружа над водой, чудовище тяжело пролетело в опасной близости от плота, и мы дали по птеродактилю еще один залп, когда он отклонился в сторону. Третий и последний птицеящер, увидев, что один хищник беспомощно плывет по морю, а другой лишь слабо хлопает крыльями, поднялся выше и в конце концов улетел на северо-восток, уступив победу нам.
— На некоторое время это послужит им уроком, — ликовал Роджер. — Кстати, о крупной дичи: я уже предвкушаю охотничий рассказ!
— Если мы выживем, — вставила Уилла, — и осмелимся рассказать.
Вновь заняв свои посты рулевого, вахтенного и дозорного, мы отплыли из бухты, но не раньше, чем с ужасом увидели, как неведомое морское чудище утащило мертвого птеродактиля в глубину. Нам пришла в голову мысль о том, что и «Бродягу» может постигнуть та же участь; однако мы надеялись, что бревна обманут морских хищников и те решат, что плот — просто болтающаяся по волнам коряга.
Мы проплыли почти два часа в юго-восточном направлении, прижимаясь к берегу, чтобы в случае крушения иметь возможность доплыть до суши. В стенах огромного купола не было заметно никаких проходов, которые оправдали бы высадку на берег. В четыре мы пересекли южную оконечность подземного моря, приблизившись к северо-восточному изгибу берега. Джунгли здесь были несколько более редкими, прибрежная зона состояла в основном из упавших сверху камней и тонн намытого морем песка. Стены подходили так близко к воде, что несколько раз мы подплывали к ним на расстояние фарлонга. Затем ветер вдруг с силой погнал нас к берегу, и почти одновременно мы заметили над джунглями зев большой пещеры.
— Что скажете, если мы привяжем здесь плот и заглянем в этот проход? — предложил Роджер. — Фляги, в любом случае, практически пусты. Нам нужно пополнить запас пресной воды.
Я хорошо помню, что никаких амфибий не было видно, когда мы пришвартовали плот к полузатопленному древесному стволу у берега. Тем не менее, мы взяли с собой наше снаряжение, вплоть до камеры и двух налобных фонарей, так как не хотели рисковать тем, что оно будет уничтожено или унесено хитрыми созданиями.
Пещера, поманившая нас, оказалась сплошным разочарованием. Через четверть мили густой темноты она быстро уменьшилась до узкой щели, куда мы не смогли протиснуться. Но родниковая вода текла здесь в изобилии, и мы даже попали под миниатюрный ливень, прежде чем вернулись в сумерки пещерного мира и внутреннего моря.
Выбравшись из чащи как раз над тем местом, где мы пришвартовали «Бродягу», мы с удивлением увидели, как с берега в море поспешно бросились амфибии. Их было около дюжины. Поспешив к плоту, мы обнаружили, что вернулись как раз вовремя: швартов был наполовину прогрызен. Задержись мы хоть на минуту, и наш драгоценный корабль уплыл бы в море, подгоняемый четырехпалыми руками и перепончатыми ногами.