Именно во время этих поисков подходящего для высадки берега мы совершили неожиданное открытие. На одном из самых больших островов, как оказалось, находилась деревня амфибий. Сквозь гигантские пальмы и папоротники мы разглядели несколько невысоких серых куполов, похожих на те, что были в покинутом городе, исследованном нами несколько дней назад. Но на этот раз мы были уверены, что курганы окажутся обитаемыми, вздумай мы их осмотреть; разумеется, мы этого не сделали и даже прошли мимо нескольких удобных пляжей поблизости от островной деревни, прежде чем подвели «Бродягу» к берегу.
За ужином мы только и говорили о пещерах на севере и надеждах найти в одной из них выход на поверхность. Близость деревни не возбуждала в нас особого страха перед ее жителями: мы были убеждены, что их враждебные действия ограничатся мелким воровством и трусливым подсматриванием издалека.
Я так устал, что рухнул на свою песчаную постель и отказался встать, когда Роджер крикнул, что с моря за нами наблюдают десятка два амфибий. Последним, что я запомнил, было завораживающее видение Уиллы Энсон, готовящейся отойти ко сну, как какой-нибудь первобытный кочевник на рассвете человеческой эволюции.
Не знаю, что именно разбудило меня через несколько часов. Я проснулся и сел, дрожа от ужаса. Я был уверен, что сквозь пелену сна слышал какой-то странный звук. Тревожно оглядевшись, я увидел рядом спящего Роджера и наполовину вытащенного из воды «Бродягу». Уиллы, однако, нигде не было видно.
Посмотрев на часы, я увидел, что до конца ее вахты оставался еще час. Согласно нашим правилам, она должна была оставаться поблизости от лагеря и непременно на виду. Все еще вздрагивая от внезапного пробуждения, я встал и принялся искать Уиллу.
Ветер стих, и вокруг острова лениво, словно залитые маслом, качались неторопливые волны. Никогда прежде гробовая тишина пещерного мира так не угнетала меня. Сырой воздух словно вибрировал от ужасного чувства обреченности.
Когда я осматривал внутреннюю часть острова, легкий всплеск позади заставил меня резко обернуться. Не далее чем в пятидесяти ярдах от берега по воде расходились круги от быстро нырнувшего тела. Я не сомневался, что это был один из дикарей-амфибий, осмелевший благодаря отсутствию нашего часового. Еще дальше в море я разглядел три плавающие точки, отчего у меня возникло неприятное ощущение, что за каждым моим движением следят.
Я снова повернулся к джунглям, приблизился к густым зарослям и тихо, чтобы не разбудить Роджера, позвал Уиллу. Я тщетно пытался убедить себя, что с ней ничего не случилось, что она скоро выйдет из джунглей и поднимет на смех мои дурные предчувствия.
Я снова позвал ее, на сей раз громче. И снова никакого ответа, кроме шипящего плеска волн о берег.
Пробравшись немного дальше в подлесок, я закричал во весь голос, и мое сердце заледенело, когда мне ответила только жуткая тишина пещерного мира.
Я разразился дикими воплями, которые разбудили бы и мертвого. Когда я на миг перестал кричать и прислушался, я различил позади тяжелое дыхание Роджера.
— Она исчезла! — выдохнул я, прежде чем он успел заговорить. В немой агонии мы уставились на ядовитые заросли, покрывавшие внутреннюю часть острова.
Мой взгляд поймал в этих зарослях тусклый блеск металла, рассеявший завесу ужаса. Мы с Роджером бросились в чащу, и я споткнулся о винтовку Уиллы. Приклад и магазин были покрыты грязью и раздавленными листьями, как будто оружие с силой отбросила в сторону чья-то могучая рука.
Не более чем в дюжине шагов от первой жуткой улики мы нашли шляпу Уиллы, вдавленную в илистую почву грузной ногой. Мы опустились на четвереньки, и наши подозрения вскоре подтвердились: рядом мы нашли несколько перепончатых следов. По-видимому, произошла короткая борьба — глубокие следы ботинок уходили в заросли и на этом отрезке беспорядочно смешивались с отпечатками ног амфибий. Далее в джунглях видны были только следы рептилий, и мы не могли не заключить, что они унесли Уиллу.
Идя по ясно видимым следам через густые заросли, мы быстро достигли противоположного берега острова, чья площадь составляла не больше акра. На краю берега выяснилось самое худшее — следы уходили прямо в воду. Ужасный вывод напрашивался сам собой: люди-рептилии утащили свою пленницу в море.