— Делать ее родителям нечего, как только такую ораву к себе в дом пускать, — скептически заметила Фриша.
— Да не такую уж ораву, — возразил ей Гарольд. — Шесть человек — это разве много?
— А мы? — возмутился Флик.
— А вы, скорее всего, отправитесь в трущобы, — невозмутимо сообщил наш лидер. — Рыть будем с двух сторон. Надо будет опросить не только слуг. Представители городского дна про это место наверняка знают куда больше, да и обойдется эта информация нам дешевле. Вот только вам они скажут правду, а нам, богатеньким и чистеньким, за наши же деньги непременно невесть чего наплетут. Так что на время наши дороги в Анджане разойдутся.
Флик был вздорен и нахрапист, но неглуп. Он не стал спорить с Гарольдом, понимая его правоту.
Хотя мне было ясно, что расспросы — это не единственная причина, по которой нам стоило разделиться в Анджане. Если Аманда права и родители Агнесс предоставят нам кров, то этим четверым в замке делать нечего. Особенно Флику, он непременно что-нибудь там упрет, натуру не изменишь. По крайней мере, так быстро.
— До Анджана еще добраться надо, — прогудел Жакоб. — Гарольд, прав ты, надо маршрут продумать, прикинуть, чего да сколько. Карту бы.
— Карта будет, — заверил его Монброн. — Ворон обещал вечером ее мне передать.
— Помяни, понимаешь, его только словом. — Флоренс ткнула пальцем в сторону выхода из замка. — И как всегда — веселый до невозможности. Я давно заметила — чем нам хуже, тем ему лучше.
И вправду, на площадь вышел наш наставник, несомненно, пребывающий в прекраснейшем настроении. Следом за ним двигались члены группы Мартина и он сам, порядком озадаченный.
— Ну что! — Ворон захлопал в ладоши, привлекая всеобщее внимание. — Все вы теперь знаете, чем будете заниматься. По лицам вижу — рады моим непростым задачкам. И это правильно. Что за интерес работать с чем-то незамысловатым, чем-то банальным? Маг должен ставить перед собой такие цели, которые на первый взгляд кажутся вовсе неосуществимыми, тогда в этом есть смысл. Ваши мозги все время должны шевелиться, вам постоянно нужно искать ответы на вопросы и решать задачи — тогда вы научитесь работать. Работать, а не созерцать, понимаете? Созерцание — самое страшное для нас… Да, де Фюрьи, для нас всех, а не для лично вас. Самое страшное — это остановиться и решить, что ты уже всемогущ, а значит, пришло время почивать на лаврах. В нашем случае это не передышка, это смерть. Смерть не человека, но мага. Поверьте, те, кто доживет до следующей весны, это лето будут вспоминать как что-то далекое, доброе и милое сердцу.
— Верим, — подал голос Гарольд. — Если кому мы и верим, так это вам. Особенно в таких вопросах.
Мои соученики заулыбались. Это верно — Ворон никогда нас не обманывает, особенно если речь идет о новых проблемах и неприятностях.
— Ну и хорошо, — потер руки наставник. — А теперь подведем итог первого года учебы, так сказать, завершим его красиво.
Он вытянул перед собой правую руку, щелкнул пальцами — и в центре предзамковой площади вспыхнул костер.
— Завершим красиво, — повторил Ворон. — Тащите сюда ту одежду, в которой вы нужники чистили, торжественно сожжем ее. И вам приятно, и у меня в замке вонять не будет. Опять же, будем это считать нашим первым ритуалом, почему нет? Если есть школа, должны быть традиции и ритуалы. Мы что, хуже остальных?
— Мы лучше, — веско сказала Гелла и устремилась в замок.
В этом и вправду что-то было. Одежду в костер мы отправляли по очереди, и каждому Ворон говорил какие-то слова — кому-то серьезные, кому-то шутливые. Мне же он дал совет.
— Фон Рут, что до тебя… — Ворон дождался, пока вонючий сверток отправился в огонь, и продолжил: — Так вот, что до тебя, то скажу так. Больше думай о том, кто ты есть, и меньше — о том, кем ты хочешь казаться.
Ох и путаная фраза. И она меня порядком насторожила. Может, он знает, кто я? Тогда почему не вышибет из замка или даже не убьет?
Вот ведь! И что нам за наставник достался, а? Ни слова в простоте не скажет.
Собственно, так и закончился первый год учебы, теперь уже официально.
Мартин со своими людьми уехал из школы первым, причем невероятно быстро. Мы чуть задержались — спешки особой не было, да и Луизу ждали — накануне она с Агнесс поговорить не смогла, Рози до полуночи голову своим спутникам морочила, потому беседа состоялась с утра.