– Что будем делать? – обратился он к Алесе. – Выдюжишь? На тебя теперь вся надежда.
Девушка, будто очнувшись ото сна, потёрла лоб, пожала плечами…
И тут на них накатило, будто океанской волной. Сдавило грудь, голова закружилась, сознание поплыло, будто пластилиновое. Предметы, фигуры, лица – все двоились и троились…
Алеся страшно закричала, оперлась руками в стену, будто пытаясь её сдвинуть.
Давление чуть снизилось, только поэтому Баркас не уронил девочку. Шатаясь, как пьяный он снял её с плеча, посадил, прислонив спиной к стенке. Неверными руками направил ствол автомата в сторону лестницы.
Рядом, заскрипел зубами Бек. Одну руку он прижал к виску, второй шарил по поясу, пытаясь вытащить нож из ножен. Вцепившись, наконец, свой тесак, он, шатаясь, шагнул к детёнышу Контроллёра, нагнулся и ткнул острием ножа под подбородок девочки.
– Прекрати! – заревел он. – Прекрати или я убью её!
И тут же ногой Баркасу в ухо, когда тот:
– Нет!!! – попытался направить автомат на него.
– Только двинься! Я её голову отрежу, Аллахом клянусь!
И снова в сторону лесницы:
– Я сказал – прекрати!
И всё кончилось.
В ушах звинело. Пот заливл глаза. Мышцы дрожали, как после разгрузки вагона угля. Рядом тошнило Алесю. Баркас, которого он сбил с ног, медленно поднимался. Кровь из разорванной мочки уха стекала у него по щеке за шиворот. Очнувшаяся девочка тихо хныкала. Она попыталась отодвинуть рукой нож, порезала палец, который теперь держала во рту.
– Отпусти её, – попросил Баркас. – Пожалуйста.
– Только без глупостей, – сказал Бек. – Держи её. А‑то убежит.
Баркас ухватил девочку за руку, поднял голову за подбородок, стал осматривать кровоточащую царапину.
Бек убрал нож.
Алеся вытерла рукавом рот, пошарила в нагрудном кармане, достала моток бинта, протянула его Баркасу. Тот отмотал с полметра, оторвал, остаток вернул обратно. Свой кусок бинта сложил в тампон, прижал к подбородку девочки. Та захныкала громче.
– Прижми, – сказал ей Баркас. – Ты меня понимаешь? Прижми крепче. Нужно остановить кровь.
И тут снова накатило. Но в этот раз неопасно. Всем троим явился яркий образ: вот они с девочкой медленно поднимаются по ступенькам. Вокруг – никого. Картинка ускоряется. Три пролёта, два, один – они выходят на нулевой этаж, проходят несколько коридоров, пересекают холл, выходят через двери главного входа. Улица пустынна. Все «зомбаки» стоят, выстроившись в шеренгу, еле видные, метрах в двухстах отсюда. Баркас отпускает девочку, после чего он, Бек и Алеся уходят, а на крыльце стоят девочка и её мать в образе тридцатилетней стройной женщины в белом медицинском халате и машут им вслед.
– Годится, – сказал Бек. – Только муженёк твой не будет против?
– Я не отдам, – прорычал Баркас. – Не отпущу! Хоть режьте, хоть…
И тут уже персонально его постигает новый водоворот образов. В основном это варианты их с «Зинкой» будущего. И в каждом они гибли. Вдвоём, вместе, порознь, скоро и с небольшой отсрочкой. Быстро и мучительно.
– А с тобой она будет жить как сыр в масле? Да? – крикнул Баркас. – Что ж ты не покажешь, как ваше поганое гнездо газами протравят или вообще – взорвут к такой‑то матери?
Но особой уверенности в его голосе не было.
– Должен, должен быть какой‑нибудь выход, – пробормотал он себе под нос. – Должен!
– Нет выхода, – сказала ему Алеся. – Куда ты девочкой денешься? Если на выходе из Зоны не поймают, так потом найдут обязательно. Сам про метку рассказывал.
– А если в Зоне пожить, пока всё не уляжется? – не сдавался Баркас.
– Во‑первых – не уляжется, – грустно ответила девушка. – Нас с Лёшкой и восемь лет спустя не забыли. Во‑вторых, ты в Зоне долго не протянешь.
– Гробовщик же протянул. Сколько он здесь с вами прожил? Полгода?
– Гробовщик с Зоной договор заключил. А до этого Выброс снаружи пережил. Он аномалии, как ты пальцы на руке видел и различал. Его даже кровососы не трогали. Потому что Горбовщик с одной с ними стороны баррикады был. А ты с другой.
– Ты колёсами перед вылетом что ли забросился? – спросил Тоныч у Бура. – Или покурил чего весёлого?
– Смейся, смейся, – пробормотал тот. – Посмотрим, что ты скажешь, когда трупешник Кабана будешь рассматривать.
Его голосу начало вторить эхо. Видимо, он уже допрыгал до подъезда.
– А ещё, когда мой «калаш» со стволом, на узел завязанным, отыщешь, – не умолкал Бур.
– Ты серьёзно? – присвистнул Тоныч. – Что – реально завязал на узел? Как?
– И скорость у него – просто жесть. Я даже глазом моргнуть не успел, когда он мне под коленом что‑то перерезал. Боль почувствовал – это да. А вот движения даже не заметил. И дёрнуло ж меня стрелять…
Бур замолчал, переводя дух.
– На счёт стрельбы, – сказал учёный. – Кого ты всё‑таки подстрелил? Девочку?
– Девушку, – после паузы грустно сказал Бур. – Да такую, что мне за всю жизнь больше не встретить.
Учёный переглянулся с Тонычем.
– Он бредит? – спросил Гордеев. – От потери крови? Какая девушка? Там же девочка лет десяти была!
– И девочка была, – сказал Бур. – Три сталкера, девушка, лет двадцати, тоже в сталкерском прикиде, девочка и этот – Полтораш. Девушка была на крыше. Это её я подстрелил.
– Час от часу не легче, – сказал Гордеев. – Теперь ещё и баба какая‑то нарисовалась. Откуда? Как?
– Тихо! – вдруг вскрикнул Гном. Он пошарил по запястью, видимо включая звук, и все услышали сигнал, которого больше всего боятся услышать в Зоне. Это было оповещение о надвигающемся Выбросе.
Баркас сжал зубы, застонал.
– Давайте уже что‑нибудь решать, – сказал Бек. – Время идёт. Снаружи скоро стемнеет.
– Послушай, – обратился он к Баркасу. – Сделай, как у нас старики советуют: если не знаешь, как поступить – отпусти поводья. Бог сам направит твоего скакуна.
Пауза, секунд в двадцать, потом Баркас спросил:
– Конфет ни у кого нет?
– Конфет? – растерялся Бек.
– Конфет? – следом за ним удивилась Алеся. Она автоматически пошарила по карманам куртки, потом, сунула руку в рюкзак и достала из бокового кармашка свёрток белых шайбочек аскорбиновой кислоты.
– Пойдет?
Баркас присел перед девочкой, которая так и сидела у стены, глядя в одну точку. Пораненный палец она по‑прежнему держала во рту. Баркас протянул одну таблетку.
– На. Держи.
А когда та не отреагировала, сунул «аскорбинку» ей в рот через приоткрытый уголок рта.
– Вкусно?
Взгляд девочки стал осмысленным. Она сглотнула раз, другой. Посмотрела на Баркаса, и вдруг ухватилась за его протянутую руку.
– Ну, давай – вставай! Молодец! Пошли?
И они, не спеша, двинулись к лестнице.
Бек с двуствольным обрезом впереди. Потом Алеся. Потом Баркас с детёнышем Контроллёра за ручку.
Никто их не ждал на лестничных пролётах, освещённых мерцающими неоновыми лампами. Никто не затаился в коридоре ни на следующем этаже, ни этажом выше. Было тихо, пыльно и пустынно. Незаполненные больничные бланки, да старые бесформенные тряпки на ступенях. И гулкое эхо их шагов.
Покончив с первой «аскорбинкой» девочка потеребила Баркаса за штаны и требовательно протянула ладошку за второй. Потом за третьей.
Ей было вкусно и спокойно. А где‑то на верху её ждала тётя Рита…
Они поняли, что поднялись на поверхность, когда достигли площадки, где сквозь распахнутую дверь виднелся коридор, у которого вместо стены справа были сплошные окна. Стёкла в них были мутными от грязи и насевшей пыли, поэтому с трудом пропускали уличный свет. Поэтому здесь было даже темнее, чем там – на подземных этажах. Но воздух тут был не таким затхлым.