– Я решил – в Зоне останусь, – сказал Пыж. – Буду жить здесь, сколько получится.
– «Сколько получится», – передразнил его Бек. – Кактус ты зелёный, мексиканский. Вот, к примеру, зуб у тебя заболит – куда денешься? А ведь бывают боли и посильнее зубной. Аппендицит, там, или камень в почке. Я лично видел, как от почечных колик человек по стенкам бегал да пристрелить просил. Случись с тобой такое, что будешь делать? А даже если ты здоровый, как бык – всё равно ведь засветишься! Раз, другой. Надо же тебе что‑то есть, патроны опять же, хабар сбыть. Да душ хотя бы принять, чтоб не вонять козлом. А потом вычислят тебя, засадят ампулу с транквилизатором промеж лопаток, вывезут за пределы Зоны и как начнут потрошить!
– Что ты предлагаешь? Может, к Болотному доктору? Он же тебя в повара звал? Может и мне какая работа подвернётся? Баркаса тоже как‑нибудь пристроим…
– Ты про Кораблёва? Нахрена мы ему сдались? Он скоро и речь человеческую позабудет.
– Так он же…
– Что? Помог нам? Так это не нам, а ей, – он кивнул на спящую в кресле Алесю. – Нам бы он руки не подал, сколько камушки не кидай. Ты же посмотри, у него на дебаркадере ни одной человеческой души. Если бы он так по общению истосковался, что же он не подобрал себе команду за столько‑то лет…
– И что остаётся? Какой выход?
– Монолиту в ноги бросится.
Пыж улыбнулся, думая, что Бек шутит, но тот был серьёзен.
– Ты ещё ладно, может, и сумеешь схорониться, а мы с Баркасом меченные. Нас в два счета в угол загонят. Тем более, Баркас теперь с дитём. Так что, если правда хоть половина того, что про Монолит говорят, нужно его просить, чтоб хотя бы отметины с нас снял. А лучше – чтоб потеряли нас эти уроды, что нас сюда послали. На веки – вечные. Чтоб и имена наши в их памяти стёрлись. Вот только что он взамен попросит? Он ведь никогда ничего даром не даёт, это я точно знаю.
Он помолчал, докуривая сигарету, загасил о стену и выбросил окурок в окно.
– Полтораша бы расспросить, – сказал он. – Вот где его носит?
Действительно, пообещав вернуться часам к семи утра, Полтораш ушёл по каким‑то своим делам.
Бек лёг на пол, подложив под голову рюкзак, и через минуту уже стал похрапывать.
Пыж сел на подоконник и стал слушать ночь. Старые здания покряхтывали от времени и неухоженности: то там треснет, то там хрустнет, то ветер зашепчет так похоже на человеческую речь…
Он вдруг подумал, что ни разу не влюблялся.
Верка Петрова – не в счёт. Была у него в классе длинноногая и пышногрудая девица. И как‑то сложилось, что принято о ней мечтать и время от времени говорить в компании одноклассников, что вот ей бы он – «вдул». Хотя ему никогда не нравились эта «доярка» – так он про себя называл Петрову. Позже, в училище место эротического идола заняла Ленка Рыжова. Тоже длинноногая, грудастая. И тоже – не особо желанная.
Нет, женщины у него были. Случайные связи, в основном, по пьяни, когда уже внешний вид не играл роли, когда на утро оставался сам факт и никаких воспоминаний, как у него, так и его случайной партнёрши…
И вот Алеся – девушка, за которую он готов жизнь отдать. Выходит, он её любит? А имеет ли он на это право со своим послужным списком?
Ночь начинала светлеть. Небо посерело, будто перед дождём, и если бы не видные звёзды, можно было бы и в самом деле подумать, что вот‑вот грянет гроза.
Размышления Пыжа прервал какой‑то далёкий монотонный звук. Звук приближался, нарастал, и он вдруг разобрал, что это – вертолёт.
Где‑то неподалёку кружил вертолёт!
Здесь? В Зоне?
Пилот что – самоубийца? Как он добрался целым сюда, почти в самое сердце Зоны?
Ну ладно, пусть у него имеется какой‑нибудь супер‑детектор. Постоянные аномалии худо‑бедно можно облететь. Так существуют ещё аномалии и блуждающие. От таких одно средство: замереть и определить, откуда и куда эта напасть движется. А ты попробуй замереть, если у тебя скорость под двести км…
Пыж оглянулся на спящих. Посмотрел на Бека, потом на Баркаса и, поколебавшись, двинулся к последнему. Потряс за плечо. Баркас тут же открыл глаза, аккуратно, чтобы не разбудить девочку, укрытую его курткой, сел. Вопросительно посмотрел на Пыжа.
Тот мотнул головой в сторону окна и поднял вверх указательный палец. Мол, слушай.
Секунда и Баркас оказался на ногах. Поморщился от боли, потёр левое бедро. Проковылял к окну, осмотрел небо, обернулся к Пыжу, спросил в полголоса:
– Давно?
– Минут пять‑семь.
Баркас нахмурил лоб, потом махнул рукой и громко произнёс:
– Подъём!
– Что случилось? – Бек открыл красные от недосыпа глаза.
– Нужно подниматься и уходить. Срочно!
Глядя на ждущего продолжение Бека, пояснил:
– Вертушка по нашу душу.
– В смысле – вертолёт? Здесь? Как? – не поверил Бек.
Проснувшаяся Алеся с трудом встала на ноги.
– Нужно срочно уходить, – сказал ей Баркас. – Буди Зинку.
– А как же Полтораш? – спросил Пыж.
– Они уже высадились или вот‑вот высадятся, – сказал Баркас. – Спецура, человек шесть или семь. Не знаю, что у них за задача. Но бубликов с баранками от них мы врядли дождёмся. Так что вы уходите в сторону АЭС, а мы с Беком постараемся их задержать.
Он посмотрел на Бека.
– Ведь постараемся?
Тот промолчал, глядя себе под ноги.
– Может, и я тогда с вами? – неожиданно для самого себя спросил Пыж.
– Тебя только не хватало, – пробормотал Бек.
– А кто будет Алесю с Зиной охранять? – усмехнулся Баркас.
– Так я…
– Куда ты лезешь? – поморщился Бек. – Тут героев нет. Просто мы у них на мониторе, как мухи на белом потолке, и не захочешь – увидишь. Значит – нам и жребий.
Пока Алеся быстро сводила девочку в соседнюю комнату, умыла и сунула ей в руку краюху хлеба с куском колбасы, сборы окончились.
– Какой план? – спросил Пыж.
– Простой, – ответил Баркас. – Мы с Беком идём впереди. Вы, метров за сто сзади. Как только натыкаемся на спецназ, мы связываем их боем, а вы «уходите за угол». Мы отступаем, уводим их за собой. А вы через полчасика выходите и топаете на встречу с Монолитом. Тут ходу километра четыре. Так что за полтора часа доберётесь.
– Нет, – вдруг сказала Алеся. – План у нас будет другой.
32. Вторник. Спецназ
Группа двигалась грамотно, согласно особенностям местности – пунктиром. Впереди в авангарде Кабан с новейшим детектором аномалий. Его Тон Тоныч специально первым пустил. Специалист, пятая командировка в Зону. Меньше шансов, что вляпается. За Кабаном метрах в двадцати следом – основная группа: командир, трое бойцов и очкарик из Института. Замыкал, отстав еще на два десятка шагов – Витёк Буров по кличке Бур. Сигнал, по которому группа вела поиск был отчётливый, без, как это часто бывает в Зоне, двоения и мерцания. Две зелёные точки двигались в направлении на северо‑запад, но делали это медленно, с частыми остановками. Видать опасались аномалий. Да и прицеп в виде маленькой девочки скорости им не добавлял.
Тон Тоныч, за что и был ценим начальством, никогда не спрашивал ничего лишнего по заданию. Только по делу, никакой лирики. Но даже он в этот раз еле сдерживался, чтобы не спросить у лысеющего, коренастого, с брюшком, дядьки в оранжевом комбинезоне «научников», как сюда забралась и как выжила девочка, за которой тот прилетел. Этого «оранжевого» им в группу впихнули в последний момент, исключив из состава стажёра Юрика Хоботова по кличке Слоник, весельчака и балагура.
Изначально задание было простым: обнаружить и блокировать отряд из трёх сталкеров и одного гражданского. После чего выслать сигнал подтверждения и ждать прибытия основной группы. Два объекта были «помечены», так что особых сложностей Тон Тоныч не ожидал. Но вот за пару часов до вылета всё изменилось. Появился ученый, а вместе с ним появилось и дополнительное условие: любой ценой отбить и передать этому учёному десятилетнюю девочку, неизвестно как попавшую в Припять – место, где бывалые сталкеры мёрли пачками.
В любом случае, первое, что предстояло сделать, это загнать преследуемую четвёрку – или теперь уже пятёрку? – в угол. Тон Тоныч ждал, когда расстояние до сталкеров сократиться метров до пятисот, после чего собирался выслать по одному бойцу для охвата с флангов, чтобы потом зажать добычу в каком‑нибудь доме и заблокировать. А потом вызвать основную группу.