Он приложил к глазам бинокль. Впереди был узкий проход между сплошной, без окошка, стеной пятиэтажки и развалинами торгового центра, заросшего настоящими джунглями из кустарника и молодых деревьев. Кабан как раз в это время шагал по нему, поглядывая то по сторонам, то на свой ПДА. Не смотря на кажущуюся рыхлость фигуры, двигался боец уверенно и грамотно, время от времени смещаясь то влево, то вправо.
«Хорошее место для засады», – автоматически отметил командир спецназовцев. Всерьёз он нападения не опасался. Не сошли же, в самом деле, эти сталкеры с ума. Но всё равно, он слегка замедлил ход, пока впереди идущий не миновал опасный участок.
«Прошёл», – облегчённо выдохнул Тон Тоныч. Снял кепку, одетую козырьком на затылок, пригладил короткие, рано поседевшие, волосы, решил: «Окажемся на той стороне, пущу двоих в обход. Пора».
Они были примерно посередине этого злосчастного прохода, когда впереди мелькнула какая‑то тень, и датчик аномалий на запястье зашёлся в вое. Тон Тоныч мгновенно остановился и вскинул зажатую руку а кулак. Мельком глянул на запястье. Чертыхнулся. Датчик аномалий, встроенный в ПДА, указывал, что путь им преградила «Электра». Потом сзади слегка дрогнула земля, и датчик заверещал ещё громче. Одновременно с этим, шедший в арьергарде, Витёк открыл стрельбу из автомата.
– Отставить! – крикнул Тон Тоныч в микрофон гарнитуры. – Бур, кто разрешил открывать огонь?
– Наблюдал контакт на крыше дома справа, – сквозь вой и треск помех услышал он в наушнике.
Командир, махнул рукой. Шедшие рядом тут же прижались стене пятиэтажки и ощетинились автоматами. Сам же Тон Тоныч поднял голову, изучая далёкий жестяной козырёк пятиэтажки.
– Ты грохнул его что ли? Вот только пускай окажется, что ты мне тут жмура сотворил, – начал он заводиться. – Кто там был?
Бур имел репутацию отморозка, палившего во что попало. И кабы не дядька‑полковник в Управлении, давно бы Тон Тоныч сбагрил его из взвода.
– Мужик какой‑то, – сказал Витёк. – В капюшоне.
– Попал?
– Вроде – да.
– Гном, давай, смотайся на крышу. Глянь, что там, – скомандовал Тон Тоныч одному из бойцов, что шёл рядом с ним. Тот кивнул, мол, понял, и трусцой двинулся было назад, но тут же остановился. Датчик аномалий у него на руке, аж захрипел от визга.
– Тоныч, – позвал Гном. – Тут «Рубец» нарисовался.
Командир подошёл к нему, сверился со своим датчиком. Точно – «Рубец». Здоровый такой. Весь проход перегородил.
Командир осмотрелся и с досадой плюнул себе под ноги.
Спереди «Электра» сзади «Рубец», справа стенка пятиэтажки, слева руины с непроходимыми джунглями.
Коробочка!
Попали, однако.
Детектор у него на запястье не переставал выть. Тоныч поморщился и перевёл оповещалку в виброрежим. Гном, глядя на него, сделал то же самое.
Вой стих.
– Блуждающая аномалия? – спросил Тон Тоныч, обернувшись к учёному.
– Две сразу? – с сомнением сказал тот. – Да ещё и приземлились так удачно, что нас запечатало? Нет, теоретически такое возможно. А вот практически…
Ладно, об этом подумаем потом. А пока, нужно выбираться из этой ловушки.
Он ещё раз осмотрелся.
Выход был один: Кабан с Буром поднимаются на крышу и вытаскивают их верёвкой по‑одиночке. Сколько они провозятся, один Бог ведает. Но пробиваться через заросшие ивняком, молодыми деревьями и ещё черт знает какой растительностью руины, было не в пример дольше. Естественно, те, кого они преследовали, всё это время стоять на месте не будут. Краткая командировка превращалась в затяжную погоню.
Тон Тоныч в очередной раз чертыхнулся, вывел на ПДА карту местности и присвистнул от удивления.
Отметки преследуемых вместо того, чтобы удаляться – приближались. Да что там приближались – они чуть ли не бегом назад бежали.
– Кабан, – вызвал командир. – Клиенты возвращаются.
– Вижу, – пришёл короткий ответ.
– Уходи вправо и назад. На крышу дома, около которого мы застряли…
– Вправо не могу, – перебил его Кабан. – Тут аномалий, как огурцов на грядке.
– Твою мать! – выругался Тон Тоныч. – Давай тогда слева, в обход развалин. Только бегом. И на крышу. Там встречаешься с Буром. Витёк, как понял?
В ответ – тишина.
– Бур, Тонычу: куда пропал?
На грани слышимости в наушнике послышался скрипучий голос:
– Только дёрнись.
А следом испуганный шепот Бура:
– Контакт.
– Контакт, контакт, – подтвердил второй голос уже громче. – Ты, голуба, скажи своему старшему, что если кто‑нибудь из вашей команды ещё хоть раз стрельнет, то все тут и полягут.
– Тоныч, – прохрипел Бур с нотками отчаянья.
– Слышу, не глухой, – командир поморщился. Этого ещё не хватало.
– Это кто там такой борзый нарисовался? – чуть громче продолжил он. – Мужик, ты разобрал, на кого лаешь? Если что с моим бойцом случится, тебе не просто не жить – тебя по частям убивать будут. Долго и очень больно.
– Да? – услышал он. – А тебе, молокосос, не кажется, что не в твоём положении угрожать? Вот я сейчас кончу твоего бойца, а затем попросту сброшу с крыши пару канистр с бензином вам на голову. Да «лимонку» следом. Будет у нас сегодня блюдом дня «спецназ в собственном соку, с хрустящей корочкой». Как думаешь, двадцать литров на всех вас хватит?
– Слышь, мужик, а ты кто такой? И каким боком я тебе на мозоль наступил, что ты так на меня вызверился? – сменил тон Тон Тоныч. Он тянул время. Отметка Бура на ПДА указывала, что он находится метрах в пятидесяти, за углом пятиэтажки. А зелёная точка Кабана приближалась к нему слева и вот‑вот должна была выйти на дистанцию прямого огневого контакта.
– Давай – разбежимся. Ты в свою сторону, мы – в свою, – продолжил Тон Тоныч. – И никто никому не должен.
– Да мы и так разбежимся, – засмеялся голос в гарнитуре. – Вот я сейчас твоему бойцу сухожилия на ногах подрежу – и разбежимся. Пока он до крыши доползёт, пока верёвку закрепит, пока вы по ней карабкаться будете, мы уже далеко будем. И там вы нас никак не достанете.
– Ну зачем же так жёстко? – начал было командир группы, который не принял угрозу в серьёз. Но тут, перекрывая его голос, дико завыл Бур, а следом – загрохотал автомат. Кабан таки добрался до места, где неизвестный, судя по страшному визгу – всё‑таки резал Буру сухожилия.
«Калашников» выпустил пол‑рожка и стих.
– Кабан, Бур, на связь! – крикнул Тон Тоныч.
Но вместо голосов своих подчинённых, он услышал всё тот же скрипучий голос:
– А кто из них кто?
– Что с моими бойцами? – спросил Тон Тоныч, дрожащим от бешенства голосом. Он подошёл к самой границе «Рубца», будто пытаясь заглянуть за угол девятиэтажки.
Ему не ответили. Вместо этого он услышал тихий вой Бура и приближающийся топот. Потом другой голос спросил:
– Полтораш, что за стрельба?
– Да вот, – ответил собеседник Тоныча. – Убить меня хотел.
– Который?
– Тот, что лежит.
– А до этого, – послышался третий голос с лёгким азиатским акцентом. – До этого тоже в тебя стреляли?
– До этого – нет.
– Чёрт!
– А вот мы сейчас у этого бойца спросим, – сказал тот, кого назвали Полторашем.
– Ты как – готов отвечать? Или тебе и вторую ногу попортить? – продолжил он.
– Это не я, – услышал Тон Тоныч плачущий голос Бура. – Я не хотел. Я не знал…
– Так не ты или не хотел? – переспросил Полтораш.
– Чего языками трепать? Полтораш, мы на крышу, – сказал азиат.
– Молись, гад! – сказал молчавший до этого, молодой голос.
Снова топот. На этот раз – удаляющийся.
Да сколько же их всего? – подумал Тоныч. – Обещали четверых, а я уже шестерых насчитал. И не факт, что это все. Яйца оторвать тому полковнику Васину. Поставил, называется, задачу. Как он там сказал: «В виду кратковременности командировки, суточные вам не полагаются?» С‑сука!