Едва молодая девушка переступила порог, как все взгляды тут же устремились к ней. Игнорируя их и высоко держа голову — так ее учила еще мать — девушка направилась к хозяину таверны. С каждой секундой пребывания здесь гробовщица чувствовала давление — это место пыталось выплюнуть ее, она была тут лишней.
— Что привело такую красивую девушку в подобного рода заведение? Наша таверна не может позволить себе куртизанок. — Почесывая бороду заявил хозяин.
— Я бы и сама не хотела заходить сюда, но мой пасынок попросил поговорить с вами. Леон Тейкер, знакомое имя? — Переполненная уверенностью соврала мачеха. Они могут пойти против слабой и беззащитной девушки, но пойдут ли против всего семейства Тейкеров?
По таверне пронесся недовольный шепот. Девушка начала переживать — а если по городу поползут слухи и муж узнает? А если сам охотник узнает? Леон был прав — она совершенно не умела договариваться и уж тем более делать это незаметно, но раз уж начала то отступать было нельзя.
— Тейкер это что ямокопатель местный?
— Гробовщик. — Холодно поправила жена Бенджамина.
— Один черт. Если они опять хотят нанять нас, чтобы копать ямы на морозе, мы не пойдем даже за сотню золотых!
Адриана помрачнела. Значит Леон соврал и никакой ямы для запоздалого клиента не было. Он просто нанял кого-то, чтобы с достоинством похоронить незнакомого ему человека — какой чудак все-таки, как и каждый в его роду.
Чтобы отвести от себя внимание нежеланных слушателей девушка вежливо попросила хозяина таверны удалиться на кухню, прогнала кухарку и заплатила ему горстью монет.
— Речь идет не о работе, а об информации. Похитители могил активизировались зимой, они пытались вскрыть морг, украсть тела. Некоторые слуги видели человека, они описали его внешность, мне же надо узнать имя и фамилию, остальным займется муж.
— Ох уж эти похитители, ничего святого нет! Я помогу вам ради своего дядьки — он похоронен с накопленным за жизнь золотом, если мне эти деньги не достанутся то расхитителям тем более.
— Отлично. Мы ищем человека средних лет, носит с собой волчьи хвосты, зубы до корней спилены темноволосый, коренастый.
— Не иначе как тот психопат Ленс, точно, он самый.
— Что за Ленс? Чтобы поймать его нужны подробности.
— Ленс Донеган, приехал к нам из-за морей, якобы какая-то родня его послала сюда охотиться на чудовищ. Мы говорим не надо нам таких — сами разберемся, обиделся, урод, говорил, если понадобиться докопается до правды любой ценой.
— Известно, где остановился этот человек?
— Не в городе, точно. Скорее всего соорудил себе хижину у леса. Удивительно, как морозы еще не выгнали паршивца.
— Видать выгнали, раз он полез шататься по моргам. От всей семьи Тейкеров благодарю вас за предоставленную информацию.
— Не за шо, узнаю что осквернили моих родственников — лично вас закопаю.
Узнав все, что хотела, девушка вернулась. Ее пропажа не вызвала никаких вопросов, так как Мелинда сохранила все в тайне и выполнила работу Адрианы. За ужином Бенджамин ушел в свой кабинет, и как только пасынок с мачехой остались одни Леон заговорил.
— Побывал я значит в домиках охотников, удалось выудить кое-какую информацию. Наш отшельник живет у главной дороги в самодельном шалаше, ни с кем не общается никто не знает откуда он и кто его родня. Охотиться исключительно на волков. Забирает и шкуру и мясо причем делает это за бесплатно. На кой черт ему понадобилось мясо волков даже лесники не знают, называют его колдуном и демоном.
— Зовут этого типа Ленс, он прибыл в город один и раньше пытался пообщаться с работягами в таверне, но не сложилось. Насколько я понимаю, этот человек не может связаться с семьей, наверно виной тому дождливая осень и штормы на море. По этой же причине он не нападает на нас — ждет, когда подкрепления придут, тогда-то они смогут бросить вызов всему семейству Вольферов, и нас в одну с ними яму закопают.
— Откуда у вас столько информации?
— Совсем немного из таверны, остальное сложилось когда выслушала тебя. Знаю, не стоит даме вроде меня шляться по таким местам, влипать в неприятности и…
— Когда речь идет о наших врагах рамки приличия стираются. — Угрюмо ответил Леон. — Вы должны понимать это.
— Да, именно поэтому я решила не оставаться в стороне. — Заливаясь румянцем в попытке доказать правоту заявила девушка. — Невозможно спасти свою жизнь бездействием.
— А вы понимаете, что по той же причине я не мог помочь Райдо, не мог рассказать о его смерти родне и органам власти? Этот камень потянул бы нас всех на дно. Вас — за прелюбодеяние, нас — за убийство. Повесили бы на одной плахе, возможно даже одновременно.
— Я…
Признать это было трудно, и все же теперь поступок Леона не казался таким глупым или злобным. Он пытался защитить себя, весь свой род и даже мачеху, которая и семьей-то его толком не стала.
— Знаешь, мог бы сказать им, что я изменяла твоему отцу, а он просто защищался от чужака, что пролез ночью на кладбище. Меня бы убили, его оправдали.
— Оправдывать убийства отца не буду! — Закричал пасынок, вскочив из-за стола. Поняв, что сказал это слишком громко, юноша закрыл рот руками, несколько слуг пропали из коридоров, но отец к счастью не услышал — скорее всего отправился по делам или ушел в постель. — Ну и вас мне сдавать не хотелось.
— Зря ты спас меня, Леон. — Помешивая суп добавила Адриана. — без любви мне этот свет не мил.
Гробовщик не смог сдержать смеха.
— Что ты, с ума сошел? Да разве это смешно, потерять любовь всей жизни?!
— Нет, просто вы не выглядите как та, которая потеряла эту самую любовь. В тот день вас чуть не похоронили, потом отправили в особняк, наполненный оборотнями, затем охотник запер в сарае. Сколько раз уже можно было умереть, но вы продолжаете бороться, даже с охотником, который очевидно отправит вас на тот свет к любимому.
— Я… просто не хочу чтобы ты страдал из-за меня. Он ведь и за тобой…
— А вы знали, что он меня видел, когда находились в доме Вольферов?
— Ну слышала…
— Нет! Сперва вы спаслись от жителей дома пару раз и уж только потом услышали, что их навещал какой-то там Тейкер. Сами рассказывали, меня обмануть не получится.
Под пристальным взглядом Леона глаза мачехи прояснились, словно она была провинившимся ребенком. Она хотела встать из-за стола, уйти в свою комнату и запереться там, но какая-то частичка души — кажется, совесть — не позволяла ей этого сделать.
Преодолев это чувство она встала из-за стола, направилась к лестнице, но сперва подошла к Леону и взяла его за руку, посмотрела на него так, чтобы парень застыл как вкопанный и выслушал все до последнего слова без возражений. Этому взгляду она тоже научилась у матери.
— Ты не похож ни на одного жителя этого города. Дурной, игривый, пустоголовый — так бы они сказали. Я знаю, принимая все это так близко к сердцу, переживая за кого-то кроме себя и своей чести трудно держаться. Трудно найти единомышленника, трудно приспособиться. Так необходимо вдохнуть свежего воздуха, остаться наедине с собой, помечтать, а тебя заставляют держаться, работать, закрывать на все глаза и снова держаться, я понимаю и пытаюсь поддержать, как умею.
Не дав ему ответить мачеха быстрым шагом пошла в свою комнату. Теперь вид из окна не казался таким угрюмым. Да, кладбище переполняли мрачные мысли, могильные кресты и слезы, но ровно так же они наполняли и весь остальной город, даже те места, которые сознание юной девочки считало святыми. Но здесь, в отличии от улицы или старого родительского дома, она была госпожой. Возможно, третьей после Бенджамина и Леона и все же госпожа не служанка. Она заставила мужа, буквально выбила с него слово, что он будет относиться к ней с уважением.