— Но не всегда он правильный. — Акаши только ухмыльнулся на её реплику крутя между пальцев кольцо с геометрическим узором. Девушка даже не дернулась, когда парень коснулся её лица и приподнял, заставляя смотреть глаза в глаза. Никто не собирался отводить взгляд по мере того, как их лица стремительно сокращали расстояние, не закрыли глаза, когда губы слились в поцелуе. Сердце колотилось как бешенное несмотря на то, что внешне оба оставались спокойны. Просто в одно мгновение между ними словно стёрлись границы, последние стены рухнули, оставляя после себя лишь пыль.
— Ты молодец, — хрипло шепчет он ей на ухо, крепко обнимая и притягивая к себе, а Хоши молчит, наслаждаясь близостью его тела, такой желанной и родной. Она жалела лишь о том, что полтора года назад бросила его в неведение. Не сожалела, что прошла против решения отца о свадьбе с Маруямой, поддалась порыву подросткового максимализма. Выбрала именно Акаши, потому что ещё тогда знала, что с ним спокойнее. Потому что он действительно смог бы её защитить. Потому что найти родственную душу очень редкое явление. И сейчас она в очередной раз поняла, что Сейджуро прав. У неё было право выбора и она пошла против отца, но при этом её выбор не стал ошибкой.
— Спасибо Сей, — девушка жмурится, когда её мягко треплёт по голове. Вытягивает шею как довольная кошка, подстраиваясь под ласку, — Спасибо за всё.
В кабинете комитета после урока было необычайно тихо без Сейширо. Он не пришёл, потому что план Аоки прошёл «на ура». А так же потому, что понял, что его использовали. Он был не сколько расстроен, а больше зол. Я бы тоже злилась, если бы не знала, что я лишь инструмент. Но я знала об этом. И теперь Сейширо стал свободен от гнёта отца, но стал подчиненным более страшного человека. И мне даже страшно представить что она сделает со всем тем, что теперь у неё есть. Но как я говорила уже когда-то, когда все это завершится, меня уже не будет в Японии.
До Олега получается дозвонится только через десять минут. Он бурчит о том, что я забываю про разницу во времени, но смирно выслушивает моё нытье оп поводу профориентации в понедельник. Мне нужно что-то выбрать, но куда же мне идти, я так и не решила.
— А как же мед? — с сарказмом тянет он, прекрасно зная мою реакцию. Я морщусь и только отмахиваюсь от такой «чудной» идеи. — Химик? Вы же с той бабой ходили на что-то?
— Это было давно, — я хмурюсь, пытаясь понять нужно мне это или нет, — Хотя почему бы и нет…
— Ну тогда иди к Вадиму в СФУ, — тенят Олег, саркастически улыбаясь и от чего я жалею, что не могу врезать по его наглой физиономии.
— Не-а, — хмыкаю скалясь во все 32 зуба, — Я к тебе на ИХТ* подам.
— Да пожалуйста, — он пожимает плечами, в это же время у него звонит телефон, и он говорит, что перезвонит чуть позже. Я киваю, прекрасно зная, что Олег не перезвонит, но я уже привыкла к этому. Всего ничего осталось, и я прилечу к нему на каникулы, а потом на январские праздники, а потом останется потерпеть и переберусь в Россию окончательно.
В понедельник на профориентации заполняю бланк одна из первых и сдаю отказываясь от каких-либо комментариев. Потому что мне это не нужно. Следом выскакивает Тиба, Аоки с Танакой и самый последний в коридоре появляется Акаши. Они о чем-то спорят с голубоглазой стервой, но я не предаю этому никакого значения. Она изменилась, я это вижу только потому, что видела её наверное в самый трудный период её короткой жизни. Но теперь она другая. Более живая что-ли. И стервозность эта, как-будто напускная. Но даже на это мне плевать, теперь наши пути окончательно разошлись. Меня теперь основательно и бесповоротно ничего не держит в этой стране.
Комментарий к Глава 43. Different roads ИХТ – институт химических технологий, факультет в СибГАУ им. Решетнева.
Ну что же, главы небыло почти месяц. Предпоследняя, а то и последняя глава перед эпилогом. Могла написать все раньше, но у меня учёба и совсем недавно были сборы. Так что как-то так. Главу не вычитывала ещё.
====== Эпилог ======
Переменный апрельский ветер принёс с собой цветение вишни. Весна в Токио была несколько теплее чем в Киото, но казалось новоиспечённых первокурсников собравшихся на торжественной линейке это не сильно волновало. По огромному помещению пронеслись тихие перешёптывания студентов зачисленных на экономический факультет Тодая. Старшие курсы устало устроились на своих местах, думая через сколько их наконец-то отпустят. Игараси Кента безэмоциональным взглядом уставился на сцену, где ректор вещал повторяющейся из года в год речь.
-… А сейчас передаю слово представителям первокурсников…
На этих словах парень встрепенулся, ощущая некое чувство дежавю. На сцену поднималось двое, личности новых студентов были хорошо известны парню.
— Эй, Игараси, слышал что эти двое набрали высший балл на вступительном, — ткнул его сосед, — Говорят они из до неприличия богатых и влиятельных семей…
Парень только рассмеялся, ощущая не то дежавю, не то закономерность.
— Мы учились в одной старшей школе, — все ещё широко улыбаясь произнёс шатен. — С ними связывается, себе дороже…
— Да брось, — ответил одногруппник, — Деньги и статус не делают их всесильными.
«Как бы хотелось, чтобы это было правдой. — но в слух он конечно ничего не произносит, слишком уж личными он считал эти мысли. — Но помимо денег у них есть ум».
Многие тогда примут слова подобных Играси за пустой звук. Но те, кто знал что это за люди, будут сидеть и молчать. Потому что слухи о грандиозной победе Аоки над Ёсида просочатся наружу сразу после смерти главы семьи, когда вместо прямого наследника перед телекамерами появится ещё даже несовершеннолетняя девочка. Тогда то многие поймут, что некогда сильный род снова набрал власть и некоторые всерьёз опасались, что союз двух столь влиятельных семей создаст полную монополию во всей стране.
А пока наследники двух семей казалось даже не задумывались о том, что их будет ждать. Но Аоки знала, что как только ей исполнится двадцать, отец даст негласный приказ зачать ребёнка, обязательно сына, потому что именно их первенец унаследует дело семьи Акаши, а уже второй или третий дело её собственной семьи. Она знала, что вряд ли закончит университет, но она не повторит участь своей матери, не станет птицей в золотой клетке именно в том контексте, как это было с её матерью. Потому что отец позволил ей написать другую историю.
— Я думала ты уже покинула страну. — от насмешливого тона Хоши Рей вздрагивает и ухмыляется в ответ на её оскал. Люди перешептываются за их спинами, но кажется это никому не мешает, даже Играси не привыкший к такому не обращает внимание.
— Рейс завра ночью, — девушка пожимает плечами, — Я решила, что стоит попрощаться. Всё же, мы не чужие люди.
— Думаю, так и есть. — Акаши чуть склоняет голову набок, от чего Игараси и Рей чувствуют себя неловко, они то не привыкли к столь откровенному Акаши. Наступает секундная пауза, а потом трое из них взрываются смехом и один только немного ухмыляется.
Они сидят в доме Аоки до поздней ночи и кажется, что все, что случилось с ними за последние два года, длилось с десяток лет. И даже Рей забывает, что сделал Акаши, Аоки, Танака и Тиба. В один момент ей становится просто всё равно. Она хотела увезти только хорошее из Японии, хотела забыть тот ужас, с которым она столкнулась в первые полтора года жизни в Японии.
— Она вернется. — говорит Сейджуро, когда по его расчетам самолет оторвался от взлётной полосы. Они сидели в доме Акаши и не нашли ничего умнее, чем просто провести время в постели. Аоки прижимается нему теснее, давя глупую улыбку.
— Все может быть. — она несколько секунд крутится пытаясь найти удобное место, а потом засыпает. И узнает спустя несколько месяцев, что он оказался прав.
А пока их разделяют несколько тысяч километров, их судьбы сплелись по чистой случайности и чужому умыслу. Но теперь, ничего уже изменить нельзя и как бы они этого не хотели, связь между ними уже ничего не сможет разрушить. И, наверное, никто из них никогда не скажет этого в слух, но для себя признает, что это правда. Пообещает, что однажды они ещё встретяться.