– Вася, забей болт на все, твоя задача – уходить к себе… На меня не смотри, уклоняйся от стрельбы, и домой, домой… Крути, Васек!
Я подорвал своего «третьяка» в каком-то немыслимом вираже, успевая развернуться и заградительной очередью заставить пару «мессов» выйти из атаки по ведомому. Это раз… Пуганул. Где вторая пара? Ага! Падаете? Ну-ну…
Резкое скольжение, разворот, еще одна очередь. Это вторая. Боекомплект у меня полный, но стрелять впустую надо заканчивать… Лучше все-таки бить по «мессам»… Если они позволят.
– Вася, ты как?
– Дед, я оторвался от вас километра на два… Обе пары заходят на тебя… До линии фронта километров восемь-десять, наверное… Точнее не скажу. Дымы и вспышки вижу отчетливо…
– Вот и хорошо, Вася… вот и хорошо… Лови, сволочь! Есть, Вася! Есть! Одному гаду я клизму поставил! Ему, правда, всю задницу разнесло, но это уже его проблемы… Уходи, уходи скорей… Я без тебя буду совершенно свободнее себя чувствовать… Уходи…
Подбитый «месс», видимо, потерял управление – он вильнул раз, другой, чуть не сорвался в штопор. Потом блеснул сброшенный фонарь – летчик предпочел выброситься с парашютом.
Ведомый, оставшись в одиночестве, полез вверх, занимая положение наблюдателя и диспетчера, управляющего атаками на мой истребитель. Еще один начальник на мою душу выискался. Хрен с тобой – ты не опасен… А вот вторая пара…
Вторая пара не пускала меня на высоту, не разрешала повернуть к себе. Чуть что – и сразу угроза атаки. Так не пойдет, ребята, мне тут с вами гоняться некогда, мне на обед пора!
Вдруг, видимо, получив команду добить «Як» Василия, оставшийся в одиночестве ведомый сбитого немецкого охотника прибавил скорость и скользнул за уходящим истребителем моего друга. Эт-то еще что? Вы меня, гады, шантажировать Василием собираетесь? Не получится у вас, ребята! Высота пять пятьсот, у меня скорость за семьсот будет, хотите погоняться? А давайте!
Я резко развернулся, врубил максимальные обороты двигателя и бросился вслед за преследующим Василия немцем. Скорость быстро росла: 570… 590… 630… 660 – немцы стали отставать. Они, естественно, предупредили «сироту», и немец-ведомый тут же отвернул от Василия и полез вверх. А ведь я должен его достать… Точно – смогу!
Взгляд назад – коптя форсажем, пара охотников преследовала меня, но пока не приближалась. Взгляд на приборы – скорость 690, температура растет… ничего, пока не смертельно, еще минуту-другую продержусь…
– Вася, гони, гони к нашим, быстрее…
Взгляд вправо-вверх – одинокий «месс», разворачиваясь в наборе высоты, уходил на солнце. Я же говорю – консерваторы, привыкли по шаблону. Не надо было тебе в разворот-то идти, прямо бы драпал. Тогда бы и скорость не потерял.
Семьсот три километра… Немец в правом развороте застыл выше меня метров на четыреста и на удалении метров шестьсот-семьсот… Пора? Да можно попробовать – ждать уже некогда – двигатель опасно греется!
Я рывком бросил «Як» в набор высоты. «Месс» в прицеле стал быстро увеличиваться в размерах. Вот уже крылья коснулись кольца прицела – метров сто десять, пожалуй… Так, стал выкручивать – пара сзади, видать, орет что-то вроде «Алярм!». А может быть, просто «Шухер!». Или «шухер» – это что-то семитское? От Мишки-Япончика из Одессы-мамы? И немецкому асу кричать что-либо подобное кодекс арийского воина не велит? Какая теперь разница, ариец ты летучий. Все, гад! Отлетался ты!
Пушки моего «Яка» рокотнули свое грозное «Тр-р-р-р-уп-п!» – и немец стал трупом в горящем и разваливающемся на куски самолете. Плохо переносит образец германского авиапрома припарку из полутора десятков 23-мм снарядов пушки товарища Нудельмана… Не идет это ему впрок, не прибавляет здоровья!
– Дед! Крути!
Да помню я, Вася! Помню – пара на хвосте, как тут забудешь. И скорость я в атаке подрастерял, но пока еще двигаюсь, скольжу… Скольжу и подныриваю под пушечную трассу, под вторую… Что? Присосались? Не выходите, как положено, из атаки? Добить хотите? А вот так вы можете?
Я убрал обороты почти на «ноль», перегретый мотор довольно замурлыкал, выпустил закрылки и крутанул «бочку» рваной, растянутой линией. Это не «бочка», это «кадушка» какая-то получилась… А чтобы в прицел не попасть, и не так раскорячишься… «Мессы» ожидаемо просвистели мимо. Все-таки страх остаться без скорости довлел над их желанием быстренько пристрелить меня и добить Василия. Знают, гады, что на виражах со мной они не потянут.
Эта пара ошибку одиночки повторять не стала и уфитилила куда-то вдаль, чтобы там спокойно развернуться и заодно поднабрать высоты. А я кинулся к Васе.
– Ну, как, Вася? Сколько до «ленточки»? Дойдешь?
– Дед, до наших – километров пять, не больше… Теперь дойду!
Накаркал! Истребитель Василия вдруг перевернулся, еще раз, потом крутанулся раз, другой – и начал падать, неуправляемо вращаясь в плоском штопоре.
– Дед! Обрыв тяги! Тяги нет! Я не могу ничего…
– Вася, прыгай! Немедленно прыгай, – перебил я его. – Прыгай к центру вращения, иначе можешь попасть под винт! Прыгай и жди меня у прудов – верь мне, Вася, я за тобой приду! Веришь?
– Верю…
– Прыгай! Сейчас же!
С «Яка» слетел фонарь, и Василий мешковатым кулем выпал из кабины истребителя. Вот он отлетел от вращающегося и парашютирующего таким образом самолета, лег пузом на воздух, и за ним кишкой потянулся сложенный парашют. Мгновение – и купол набрал воздух и поддернул Васю вверх. Есть! Парашют есть – значит, сядет. А мне теперь есть чем заняться…
Первым делом, первым делом – самолеты… Правильно, между прочим, сказано. Секретный, между прочим, самолетик-то! Не должен он попасть в руки врага. Прощай, крылатый, и прости!
Из левого виража, в котором я висел, наблюдая за Васиными скачками, я зашел на падающий «Як». Длинная очередь – и истребитель сначала вспыхнул, а потом разлетелся на куски. Все… Мотор немцам не нужен – у них свои есть, оружие они повторить не смогут, некогда уже, а пропорции истребителя по этим горящим обломкам не установишь. Секретность соблюдена. А теперь – быстрее к себе! Где там фашистская пара? Я внимательно осмотрел небо и немцев не увидел, потому что на большой высоте я узрел обещанные «лавочки». Ну, не буду их обижать.
– «Лавочки» – я Дед! Ведомый прыгнул, я ухожу. Смотрите за хвостами – где-то крутится пара охотников! Спасибо, я ушел!
Так – самолет на крыло. Где парашют? Ага, вон он! А вот и эти самые пруды или группка озерков. Густые кусты, камыш – ничего, найдет, где спрятаться! Домой, скорее домой!
Я прибавил обороты и в пологом пикировании скользнул к недалекой уже линии фронта.
Глава 8
На «Узел» я не пошел – некогда! Надо было вытаскивать Василия. Э-эх! Пора, видимо, вспомнить все мои бонусы! Давно я не резвился на травке, давно. Но ничего, навыки не пропьешь!
Я отлетел всего-то километров на пять-шесть от линии фронта, когда заметил небольшую сравнительно ровную площадку и, самое главное, – средних размеров рощицу около нее. Вот туда-то я и сяду. Надеюсь, хозяева не будут против. В рощице, под масксетями, я заметил какие-то темные глыбы – то ли склад боеприпасов, то ли танки. И в любом случае, значит, есть охрана, есть командир и связь. То, что доктор прописал!
Я пролетел над площадкой, пытаясь рассмотреть, нет ли на ней ям и канав. Потом заметил след от автомобиля, проходивший прямо по площадке, ближе к кромке рощицы. Отлично!
Сунул газку, мотор взревел, я резко крутанул «Яка», набирая высоту, тут же выровнял машину, убрал газ, мотор обиженно что-то по-детски залопотал, захлопал цилиндрами, а я тем временем выпустил закрылки и шасси.
«Ту-дух. Ту-дух, тах, тах»… Колеса стукнули еще пару раз и покатились спокойнее. Перекачали их технари, что ли… Скачут, как шарики для пинг-понга от стола. Надо приспустить немного воздуха. Но потом, а сейчас надо найти местное начальство.
Скрипнули тормоза, и «третьяк» остановился. Я заглушил мотор. Ничего, рабсилы полно – вон, из-под деревьев целая куча мужиков ко мне бежит.
Я откатил назад сдвижную часть фонаря и с наслаждением подставил лицо мягкому ветерку. Травой пахнет, лугом… хорошо-то как! Ни войны, ни звуков боя… Эх-х, пора. Я вылез на крыло, сбросил парашют и уложил его в кабину. Сверху полетел и шлем. Пилотки у меня с собой не было. Не планировал я по гостям-то разъезжать.