— Так его Аскольд сметёт вместе с той Лукой, когда на нас пойдёт, — сразу отметил Борисов.
— Я другое имею в виду. Если русы нас победят, то всё равно все планы рухнут. А если мы отобьёмся, тогда можем для бойра нанять крупную дружину и отправим их вверх по Ловати, чтобы создать эксклав в верховьях реки.
Старшина сначала задумался, а потом веско возразил.
— После битвы мы настолько ослабнем, что твоему Водиму будет проще вместе с наёмниками нас добить и захватить Приволховье.
Тоже серьёзный довод, так как рассчитывать на верноподданность пока сложно в нынешние времена. Другое дело, что сам план «Е» можно оставить на далёкое будущее, если выстоим и даже восстановимся с годами.
Глава 9
Многое ныне зависит от качеств существующих лидеров, способных собирать армии для завоевания и установления контроля над покорёнными регионами. Тот же князь Аскольд слишком яркая фигура и вряд ли в Киеве найдётся кто-нибудь, чтобы сразу его заменить по авторитету. Отсюда тактический вывод — грохнуть князя в битве, чтобы сказалось на боевом настрое киевлян в отрицательную сторону.
— А лучше сейчас отправить в Киев ликвидатора с нашим охотничьим карабином и снять его во время какого-нибудь торжественного выезда.
— Нет, товарищ старшина, нам важнее дождаться прихода русов сюда. А то киевляне отменят поход из-за смерти князя, — удивил я братву своим откровением, — в крайнем случае послать киллера, чтобы на подходе ликвидировать Аскольда, когда армия назад всё равно из-за этого не вернётся. Слишком далеко зайдут и от жадности пойдут на штурм без главнокомандующего.
— Ты что, Гром, шизанулся? — аж вызверился Борисов, — мы же огромные потери понесём, всё коту под хвост уйдёт.
Присутствующие смотрели на меня с удивлением и определённым возмущением, как на Гитлера какого-то.
— Поймите, мы живём в 9-ом веке, а не в 20−21-ом. Сейчас многое зависит от лидера, без него армии проигрывают сражения. В любом случае, Киев наш конкурент и очень опасный, — я уже сам вызверился, погрязнув в откровении, — его нужно ослабить, но не уничтожать.
— Андрей, что-то сложно и непонятно ты рассуждаешь, — достаточно миролюбиво отметил Кагнер, — как это возможно сделать, да и зачем?
— Поясню. Восьмитысячная армия русов должна придти сюда к нашим оборонительным сооружениям. Тогда мы сможем многих покрошить, используя дальнобойность своего оружия. Без Аскольда они просто попрут навалом, так как появится слишком много командиров. Тогда сможем внести раздрай в их ряды массовой стрельбой, а затем используем, как сильный отряд клибанофоров, так и тагмы тяжёлой пехоты. Одни командиры будут пытаться строить свои подразделения для отпора, а другие своих стопудово начнут отводить к ладьям.
До моих друзей начинает доходить мысль, хотя подоплёка ещё не совсем ясна. Поэтому продолжаю, завладев вниманием.
— Двум-трём тысячам дадим возможность сдристнуть, остальных снулим полностью. Пусть сбежавшие возвращаются домой, — цинизм так и прёт из меня, но останавливаться не собираюсь, — они нужны, чтобы сдерживать хазар и пачинаков. И иногда ходить набегами на Дунайскую Булгарию и Византию. Правда их тоже собираются христианизировать согласно договора о любви и дружбе, но это в любом случае неизбежно.
— Но тогда можно будет с годами и сам Киев захватить.
— Нет, это будет ошибкой. Он настолько далёк, что мы сами, как большевики в прошлом, захотим туда переехать и вся приволховская программа развития накроется медным тазом.
— Но причём здесь большевики?
Пришлось рассказать то, что сам когда-то вычитал, а затем проанализировал. Оказывается многие большевики хотели не столько взять власть в России, сколько воспользоваться этим, чтобы завоевать Германию. А затем перевести правительство в Берлин и рулить индустриально развитой страной. Для России же была уготовлена судьба верного придатка социалистической системы. Поставка дешёвых природных и трудовых ресурсов и формирование социалистических армий для того, чтобы принести революцию в Европу. Лидерами программы были Зиновьев и Каменев и только Ленин был против.
— В нашем случае любое объединение с Киевом чревато. Тот же Вещий Олег, завоевав Киев, туда и перебрался, а Новгород остался своеобразным придатком системы. Всего лишь богатый торговый город, не более.
Народ призадумался, особенно вызывало опасение сомнение в возможности справиться с многочисленным войском русов без особых потерь.