Выбрать главу

* * *

Из Дома Стражи Авита вышла в ярости. Но вскоре заставила себя успокоиться и замедлить шаг.

«Да посмотри же ты на себя со стороны! Несешься, как от волчьей стаи, да еще, наверное, глазами на прохожих сверкаешь!»

Авита очень старалась следить за своим поведением. Ей было трудно, но она старалась. Раз уж выпала трудная юность, наложившая отпечаток на характер... И ей еще повезло, могла бы с ума сойти!

Надо было тогда ей, пятнадцатилетней доверчивой глупышке, получше прятать от людей свой пробудившийся магический дар. Знала же, что в Великом Грайане истинной, чистой магией считается лишь та, которой владеют Дети Кланов. А прочие, кому не повезло научиться творить чары, людям очень не нравятся. Их называют Ночными Колдунами, гонят из деревень, а кое-где, как доводилось слышать Авите, даже забивают камнями насмерть.

Конечно, дядя и тетя, воспитывавшие сироту-племянницу, не забили ее камнями, узнав, что девчонка понемногу колдует. Они всего-навсего заперли ее в комнате. На четыре года.

Четыре года в четырех стенах. Четыре года – оконная решетка с кусочком сада за нею. Четыре года – ни одного человеческого лица, кроме слуги-наррабанца...

Если Авита не удавилась полосами разорванной простыни, то спасибо этому наррабанцу. Его звали Гэри. Авита не знает, как он угодил в рабство и попал в Грайан, этот образованный умница и талантливый художник. Он не дал юной пленнице сойти с ума. Приносил ей книги, обучал наррабанскому языку и рисованию. Заставлял танцевать по комнате, напевая песенки, потому что если сидеть целыми днями, глядя в окно, превратишься в рыхлую кадушку. А главное, убедил Авиту, что плен рано или поздно кончится, надо готовить себя к дню, когда окажешься на свободе.

Гэри оказался прав. Авите удалось бежать, она добралась до Аршмира. Но четыре года взаперти не прошли бесследно. Нет, она не сошла с ума... кажется. Но сама знает про свои резкие перепады настроения. Веселость вмиг сменяется тоской, любопытство – скукой, вспышка злости – умиротворением.

Парни из особого десятка уже привыкли к странному норову художницы, но сама она мечтает себя переделать. Пока это получается плохо...

За этими невеселыми мыслями Авита и не заметила, как дошла до Каретной улицы, до дома ювелира.

Старый мастер принял гостью хоть и без особой радости, но вежливо. Осмотрел браслет и сообщил, что стебель вьюнка – да, серебряная проволока, но листья – из посеребренной меди, а цветы – из синего наррабанского стекла. По материалу – дешевка, по работе... хм-мм, сделано весьма недурно и смотрится как ценная вещь.

Авита про себя вновь ругнула командира, который послал ее узнавать то, что и так известно. Но ругнула без прежней злости.

От Каретной до Нешумной было не так уж далеко. К концу пути Авита пришла в хорошее настроение и даже была довольна, что немного прогулялась в такую славную погоду.

Небольшой флигель, тонущий в зелени, понравился Авите с первого взгляда. Наверное, потому и к певичке Нуросе, встретившей ее на пороге, она отнеслась благожелательно.

Девица была хороша собой: стройная, с отличной фигурой, каштановыми волосами и выразительными карими глазами. И одета со вкусом, и не обвешана побрякушками, как это обычно делают певички. Небольшие серьги-рыбки из черной эмали на тонких золотых цепочках, вот и всё...

Нуроса не стала нести всякий вздор про женщин в страже, не стала задавать глупые вопросы о том, как Авите работается с «крабами» и «лисами». Она сразу признала браслет и немного огорчилась, узнав, что его нельзя забрать, пока не поймают похитителя.

– А точно это твой браслет? – придирчиво переспросила Авита. Она села, положила перед собой на столик лист бумаги и отцепила от пояса переносную маленькую чернильницу: надо же записать, что хозяйка опознала украденную вещь и получить подпись Нуросы.

– Конечно! – фыркнула Нуроса. – Я его в руки сейчас не брала, верно? А и так скажу, что там одна из внутренних застежек слегка погнута.

– Кстати, – оторвалась Авита от записи, – а зачем внутри застежки? Это же браслет!

– Для ткани, для чего же еще? – удивилась Нуроса.

– Для какой ткани?

– Так это же не простой браслет, а нарукавный! Ты что, не видела такие никогда?

– Не приходилось.

– Их надевают, чтоб рукав присобрать. Чтоб ткань лежала красивыми складками. Да я сейчас покажу!

Она взяла со стола браслет и без предупреждения потянула вниз подвернутый рукав Авиты. И сразу воскликнула:

– Ой, у тебя рукав разорван!

– Разорван, – не стала отрицать Авита. – А наш десятник даже не отпустил меня переодеться, представляешь?

– Все мужчины – тираны, дорогая. Знаешь что, снимай-ка кофту! Я сейчас ее так зашью, что сама не найдешь, где было порвано!

Это было сказано так просто и дружески, что Авита согласилась.

Нуроса быстро принесла для гостьи на подносе кувшин с лимонной водой, тарелку орехового печенья и стеклянную чашку.

Пока Авита с удовольствием грызла печенье, Нуроса занялась кофтой. Молодая женщина и впрямь оказалась мастерицей: игла так и летала над тканью.

– А хозяева дома не подавали жалобу на воров, – вспомнила Авита. – Ты же только флигель снимаешь, верно?

– А хозяева здесь не живут, – объяснила Нуроса. – Они на несколько лет уехали в столицу. В доме ценностей не оставили, только мебель. Заперли двери, и всё. Мне сдал флигель их управляющий, я недавно приехала в Аршмир. Когда обнаружилось, что меня обокрали, я на всякий случай дала знать управляющему. Он прошелся под окнами, проверил ставни, подергал замки на дверях, сказал, что все в порядке, и ушел.

И тут Авите пришла в голову неожиданная мысль.

– Погоди-ка, – положила она надкушенное печенье на тарелку, – раз браслет не просто для красоты... раз он нарукавный... Их же должно быть два! Никто же не будет подворачивать один рукав, а второй держать спущенным! Но в списке украденного – только один браслет! А второй, парный, вор не заметил?

Нуроса заметно смутилась. Опустила шитье на колени.

– Парный, да... Авита, здесь деликатное дело. Этот браслет у меня забыл гость. К сожалению, не любовник – он был у меня с компанией друзей. Видишь ли, у певицы должен быть широкий круг знакомых. Я потому и целый флигель сняла, а не комнатку в чьем-то доме, хоть это было бы дешевле... Я, как только нашла браслет, сразу же написала его хозяину трогательное, веселое, изящное письмо о том, как один браслет тоскует по другому. Думала, он снова придет в гости, я верну ему потерю...

Взгляд Нуросы на миг стал мечтательным, но тут же это выражение сменилось злой досадой:

– А тут эта кража! Сразу! Как же не вовремя! Мерзкий ворюга и мои украшения уволок... кстати, они нашлись?

– Нет, только браслет.

– Хорошо, хоть его разыскали. Мне очень нужно вернуть браслет владельцу. Так нужно, что я отдала бы за него все свои побрякушки. Прямо ворохом бы отдала! – Нуроса смущенно улыбнулась. – Впрочем, он и один сто́ит – как весь мой ворох...

Авита отпила из чашки лимонную воду и мягко возразила:

– Почему же? Браслетик-то недорогой...

– Ах, недорогой он тебе? – фыркнула Нуроса. – Ты что, в бриллиантах ходишь с головы до ног, богачка? Глянь, какие сапфиры здоровенные!

Она скусила нитку ровными белыми зубами и перебросила кофточку Авите. Та быстро ее надела. Рукав и впрямь был зашит мастерски: просто появилась еле заметная складочка.

– Спасибо, отменно зашила... Бумагу-то подпиши, что ты опознала украденную у тебя вещь.

Нуроса пробежалась глазами по бумаге, взяла со стола перо и аккуратно вывела свое имя.

– А только браслет все-таки недорогой, – сказала Авита, помахивая в воздухе листком, чтобы просохли чернила. – Синее стекло и посеребренная медь.

(Она поймала себя на очередной смене настроения: симпатия к Нуросе начала сменяться раздражением. А так нельзя. Нуроса – славная девушка и ничем ее, Авиту, не обидела!)