– Да, – кивнула Джалена. – Но в особых случаях... например, если супруг умирает до рождения ребенка или пропадает без вести при обстоятельствах непреодолимой силы... например, кораблекрушение... имя ребенку может дать кто-нибудь из родни, а судьи, рассмотрев обстоятельства, могут не препятствовать этому.
– Кодекс Санфира, свиток двадцать шестой, – удивилась Авита. – Ты и впрямь читала законы?
– Ну и что? Ты их тоже читала!
– Я служу в страже, а ты... ты что, заранее ожидала, что Шеркат пропадет «при обстоятельствах непреодолимой силы»?
Джалена бросила на Авиту злой взгляд. Но к Ларшу обратилась неожиданно мягко:
– Спрут, тебе надо не только распутать убийство. Тебе надо подумать о людях, которых Шеркат превратил в зверей.
– Пополнял зверинец? Скрывал растрату денег, полученных от Хранителя?
Вопрос был лишним, ответ на него был и так ясен. Ларш тянул время, собираясь с мыслями, догадываясь, о чем сейчас пойдет разговор.
– Конечно. В зверинце не только преступники, которые укрываются от стражи. Там люди, так отрабатывающие долги... в звериной шкуре. И случайные пойманные бедолаги. Никто, кроме меня, не вернет им человеческий облик. Я не могу сделать человека зверем, а наоборот – пожалуйста. Я спасу этих людей. Но тогда я – верная супруга, мало знавшая о том, как муж изучал попавший к нему в руки магический предмет.
– Изучал? – не выдержал Ларш. – Разве не он в процессе изучения магического предмета загрыз моего стражника? Я всё понимаю, сам не хочу войны Кланов, тебя готов прикрыть за помощь в деле... но смерть Гижера ему, зверюге, с лап не сойдет!
– Гижера? – зло улыбнулась Джалена. – Тот стражник? Да ты, десятник, скажи спасибо Шеркату, что он тебя от предателя избавил! Кто, по-твоему, выкрал у тебя тот клочок... недостающий?
В гневе Ларш шагнул к Джалене. И ударил бы ее – но Авита горестно воскликнула:
– Условный стук!
Ларш понял ее сразу – и словно споткнулся. Ярость разом угасла.
Он тоже вспомнил рассказ Даххи про свидетеля, ночью пробиравшегося к себе домой через соседский двор. «Сквозь шум дождя послышался стук, словно чем-то костяным по дереву. Да не просто так, а ритм был: тук, тук, тук-тук-тук... Тишина, только дождь... и снова: тук, тук, тук-тук-тук...»
Убийца вызывал условным стуком своего сообщника... вернее, бывшего сообщника, который стал ненужным – и слишком много знал...
Джалена, испугавшись порыва Спрута, шарахнулась за кресло. Поняв, что гроза миновала, поспешила объяснить:
– Гижер работал на старую Вьямру. Предупреждал про облавы... подробно не знаю, обрывками слышала от Шерката. А когда понадобилось украсть клочок бумаги, Вьямра посоветовала...
– Ладно, – перебил ее Ларш. – С этим ясно.
Собственный голос показался ему чужим.
«Какой я «лис»? Я баран тупой! В своем десятке не увидеть предателя! Но... если не верить своим, то как же тогда работать?»
– Ладно, – тяжело бросил он. – Что ты предлагаешь?
– Помощь. Превращение зверей в людей. А за это я буду не сообщница, а свидетельница. Я понимаю, всё решают судьи, но они же слушают, что говоришь им ты! Ну что, условия сделки приняты?
– И талисман выдашь?
– Конечно. Он вот в этой чаше, под розовыми лепестками. Только не трогай его, а то силу потеряет.
– Условия приняты.
* * *
Уже темнело. Слуги держали наготове факелы, но еще не зажигали их.
В воздухе стоял острый звериный запах. В клетках на все голоса выли, ревели и верещали волки и обезьяны, олени и гиены. Птицы пытались взлететь, бились о решетку, кричали. Обитатели зверинца чуяли, что рядом вершится что-то непостижимое и опасное.
«Крабы» подошли к очередной клетке. Они уже точно знали, что кому делать.
(Кроме «крабов», были здесь все «лисы» во главе с десятником, только Фагрим куда-то пропал во время сегодняшних событий. Но «лисы» в дело не вмешивались, стояли и молча смотрели...)
Двое крепких «крабов» держали наготове сеть. Еще двое, тоже очень сильные парни, были вооружены чем-то вроде больших ухватов.
Никто не ухмылялся, не сыпал шуточками. И не только потому, что за их спинами стояли Хранитель города и только что вернувшийся в Аршмир, потрясенный происходящим командир стражи.
Нет, эти парни уже стали свидетелями (да что там свидетелями – участниками!) настоящего чуда.
Только что поваленный ими наземь, опутанный сетью самец косули превратился в человека. Да-да, склонилась над ним дама под вуалью, приложила к шкуре блестящий кругляш, что-то шепнула... никто и глазом не успел моргнуть, а в сети уже человек барахтается. Господин Ларш помог бедняге встать, но тот норовил упасть на четвереньки и издавал странные звуки, вроде хриплого лая. Но вскоре опамятовался, робко сказал, что зовут его Викви Воробьиный Хвост из Семейства Сурал, он портной с Суконной улицы, а здесь отрабатывает долг ростовщице... Беднягу заперли в сарай и велели пока там сидеть. Позже, мол, удостоверят личность и отпустят.
Зато потом ни барсук, ни енот ни в кого не превратились, знай рычали да визжали. Хранитель даже спросил: может, с мелкими зверями не возиться? Брать тех, кто размером с человека? Но дама объяснила, что размер значения не имеет, человек может превратиться хоть в мышь – если у него в душе есть что-то общее именно с мышью.
Ведись такие разговоры и творись такие дела хотя бы вчера, «крабы» от потрясения всё из рук бы роняли. Но после налета дракона на Аршмир, после сражения богини с чудовищем в небесах (вон она, богиня-то, стоит среди «лис», глазами восхищенно сверкает!) превращение зверей в людей – это удивительно... занятно... любопытно... словом, ничего такого, чтобы в обморок падать.
На этот раз задача была сложнее. Не какой-нибудь барсук, а бородатый лесной бык, зверь сильный и серьезный. Маленькие глазки налиты кровью, лобастая башка с крепкими рогами угрожающе опущена.
– Такого валить замаешься, – опасливо протянул кто-то из «крабов».
– Не будем валить, – принял решение Ларш. – Прижмем рогатинами к забору рядом с входом в загон. Голову держите, у него таранный удар! Джалена, быстро талисман к шкуре, говоришь положенное – и бегом из клетки. Любоваться будешь через решетку, снаружи. Ты и ты – держите наготове факелы, но подальше, чтоб быка зря не пугать. Если зверь не превратится в человека, сразу бегите с факелами, чтобы дать остальным выйти из загона.
Стражники молча кивали. Они знали: «лисий» десятник пойдет с ними в загон. Даме Джалене, чтобы чары сработали, надо приложить серебряный кругляш прямо к шкуре и тихо, близко к зверю шепнуть заклинание. Потому и десятник Ларш рядом, чтобы защитить Джалену, если зверюга вывернется.
«Крабы» подозревали, что десятник лезет вплотную к зверю еще и ради проверки: а что там дама бормочет?
«Лисы» ничего не предполагали. Они точно знали: да, проверяет...
Лязгнул засов. Все по эту сторону решетки невольно вздрогнули, а Хранитель подумал, что не зря он обещал щедрое вознаграждение добровольцам.
Стражники накинули на морду быку разрезанный по швам мешок. Пока ошарашенный бык тряс головой, пытаясь сбросить зацепившуюся за рог тряпку, «крабы» кинули ему под ноги сеть, дернули ее вверх – стреножили зверя.
– Быстро! – рыкнул Ларш на Джалену.
Та храбро сунулась к облезлому бурому боку, приложила к нему серебряный кругляш, что-то быстро и тихо сказала – и отпрыгнула назад.
«Крабы» тоже подались назад – сейчас могучий бык освободится от сети на ногах и ринется в бой! К стражникам спешили двое с факелами. Но их помощь не понадобилась.
Бурая туша стала вдруг уменьшаться, оседать, словно сугроб под жаркими лучами... и вот в загоне стоит на четвереньках человек с бородой, старается выпростать руки из сети.
– Гвоздодер! – ахнул Ларш. – Да чтоб мне в Бездне гореть до золы, это же Гвоздодер! Я за ним бегаю, как за богатой невестой, а он тут мычать учится! Парни, вяжи этого безрогого. На каторге без него тоскливо и скучно.