— Его Сиятельство Князь Владислав Андреевич Громов!!!
Нацепив на лицо самое высокомерное и холодное выражение, что только мог, я понадеялся, что это хоть немного соответствует советам Варфоломея. Не спеша шествуя по залу, я никак не реагировал на заинтересованные взгляды присутствующих, равнодушно скользя своим по их рядам.
Правда, видимо, с холодом я все-таки чуть перестарался, потому как те, кто случайно попадал под мой взгляд, стремительно бледнели и норовили спрятаться за спинами окружающих.
Неспешно приближаясь к трону, на котором сидела Императрица, я сканировал окружающее пространство. Лица почти всех заморских гостей были в большинстве своем недружелюбны. Непосредственно перед троном стояли несколько человек, что недовольно что-то говорили Елене. Настя, заняв своё привычное место позади трона, злобно сверкала глазами на них, явно едва сдерживаясь. Приблизившись, я заметил и Павла, что сидел рядом с матерью, гневно сжав руки в кулаки.
— …Мы напоминаем вам, Ваше Величество, что терпение Католической церкви не безгранично. Если наши требования не будут выполнены, последствия для вашей страны будут ужасными.
— Неужели память подводит меня, и я пропустила тот момент, когда Папа Римский простер длань над Российской Империей, сделав её своим вассалом? — сладко улыбнулась императрица, глаза которой, в противовес тону, метали молнии, — Иначе, с чего вы решили, что вам позволительно озвучивать свои нелепые требования, да ещё в таком наглом тоне? У нас, русских, есть хорошая пословица — со своим уставом в чужой монастырь не ходят… А те, кто пытаются на нашей территории установить свои законы, быстро убеждаются, что несколько поспешили.
Выпрямившись, Елена слегка повысила голос, что зазвенел сталью, презрительно глядя на насторожившихся итальянцев:
— Скажу прямо — если Папа Константин хочет войны, он ее получит, но передайте ему — когда русские солдаты пройдут победным маршем по площади Святого Петра, ему будет некого винить в этом, кроме самого себя и своих непомерных амбиций!
— Вы настолько уверены в вашей победе, что даже не хотите прислушаться к голосу разума? Учтите, удар объединенных сил Европы…
— Нихрена не сможет сделать, потому что на их пути, как и некогда в прошлом, вновь встанут Громовы! Вот только тогда он был один, а теперь нас много! — прогремел я, появляясь из-за спины посла. — Да и одного архимага моего рода тогда хватило, чтобы задержать ВСЮ вашу армию на несколько дней! С чего вы решили, что сейчас что-то изменилось?! И вообще, кем вы себя возомнили, что смеете угрожать моей стране войной, находясь в самом её сердце?!По какому праву вы решили, что держите в своих руках судьбы миллионов людей?!! И с каких это пор Папа перестал ходить под себя от ужаса перед встречей со мной и высунул нос из своих покоев?!
С гримасой презрения посол Италии повернулся ко мне, чтобы осадить дерзкого мальчишку, как вдруг в его глазах промелькнуло узнавание, и брезгливость сменилась диким страхом. Я усмехнулся, глядя в его резко побледневшее лицо.
— А теперь — забирай своих шавок, и проваливайте из дворца. Тех, кто солидарен с вами, уводите тоже. Я обещал навестить понтифика — я сдержу своё обещание. И те, — я повысил голос так, чтобы каждое мое слово было хорошо слышно в каждом уголке Тронного зала, — кто еще сомневается в силе русских магов и доблести наших солдат, пусть будут готовы к проклятиям, что посыпятся на их головы со стороны родных тех мирных жителей ваших стран, кому предстоит лишиться жизни из-за ваших политических игр!.. Громом и молниями мы обрушимся на ваши города, стирая их с лица земли. И в результате Российская Империя обрастет новыми землями, а вы будете ненавидимы и прокляты уцелевшими в этой войне. На этот раз пощады не будет. МЫ ПОЙДЕМ ДО КОНЦА!!!
Последние слова я буквально прокричал, подкрепив их слегка приоткрытым порталом в Серый мир, из которого дохнуло ужасом и смертью.
Ряды гостей ощутимо дрогнули, а особо впечатлительные дамы даже лишились чувств, осев на руки своим кавалерам, которые, впрочем, и сами были на грани обморока… Часть присутствующих, забыв о приличиях и достоинстве, бросилась бежать к выходу, где уже образовался небольшой затор. Не стал исключением и посол Италии, который, подвывая от охватившего его смертельного страха, устремился к дверям, поддерживаемый слугами с двух сторон, потому как ноги его идти отказывались.
— Ваше Величество, — поклонился я, — вы прекрасны, как и всегда. Надеюсь, вы простите мое невольное вмешательство в вашу беседу? Терпеть не могу, когда хамят красивым девушкам, да ещё и угрожают моей родине. Я прибыл по вашему приказу и жду ваших распоряжений… — громко, чтобы все услышали, подпустив в свой голос побольше верноподданнических чувств, произнес я. Потом обратил взгляд на цесаревича: