— Я собираюсь уничтожить этот мир, погрязший в грехе, да и конь мой голоден, а вы для него — желанная пища, — пафосно заявил я, помахивая крыльями, — жалкие демоны, что откусили больше, чем могут проглотить. За это вы умрете.
Заметив, что до сих пор держу служанку на руках, я поставил ее на ноги и легким шлепком по заду отправил в сторону Бурана.
Но стоило мне отвернуться, как она вновь оказалась рядом со мной, крепко вцепившись в мою руку.
— Повелитель, не надо делать поспешных выводов, — суккуба, набравшись смелости, храбро шагнула в мою сторону, призывно колыхнув огромной грудью. Но стоило ей сделать лишь шаг, как служанка, зашипев, моментально выскочила вперед, сжимая в руках светящийся кинжал. Интересно, где она его прятала, — лениво подумал я, глядя на девушку, у которой из одежды была лишь полупрозрачная набедренная повязка.
— Пища совсем разучилась проявлять уважение, — недобро усмехнулась суккуба. Её глаза вспыхнули, и служанка покатилась по земле, впрочем, не выпустив кинжал из рук.
— Я — Верена, одна из правителей этого прекрасного мира, и я…
— Тоже пища! — злобно оскалился я. — Буран, она твоя.
Я едва успел заметить мелькнувший в глазах Верены ужас, как ее скрыл от меня злобный конь, что накинулся на демоницу со всей яростью пролетарского гнева. Под жалобный вопль последней, Буран буквально втоптал ее в землю, вырывая из ее тела куски плоти. А после с шумом втянул воздух, высасывая из нее энергию. Довольно оскалившись окровавленной мордой, от одного вида которой содрогнулись все, включая меня, конь порысил к служанке и принялся осторожно трогать её копытом, пытаясь привести в чувство. И видя, что она не двигается, Буран развернулся и медленно пошел в сторону оставшихся демонов, на ходу покрываясь пламенем.
Сказал бы я, что это была славная битва, в которой стороны достойно сражались друг с другом — но нет. Слишком слабы они были, слишком привыкли к власти, перестали расти в силе, предпочитая развитию защиты интриги и каверзы.
Как итог, Буран справился сам, без моей помощи. Я же, наблюдая за этим представлением, допивал остатки выпивки Люцифера. Вскоре на смену злости пришло расслабление.
Посмотрев на останки некогда могущественных существ, я глубоко вздохнул, сбрасывая с себя, подобно надоевшей одежде, демоническую оболочку.
— Ну что, Буран, пора домой? — посмотрел я на коня. — А ты…
М-да. Моя рука вновь была плотно захвачена служанкой, что привычно вцепилась в нее. Глядя на меня восхищенными глазами, она явно и не думала ее отпускать.
— Тебе со мной нельзя, — попытался я мягко освободиться от нее, — скоро сюда придут новые правители, которые точно не будут вас обижать. Не знаю, понимаешь ли ты меня, но тебе лучше остаться тут. В Верхнем мире тебе будет тяжело…
По прошествии пяти минут уговоров, я понял, что она либо меня не понимает, либо делает вид, что не понимает. Но все, чего я добился своими уговорами, это лишь более крепкая хватка на моей руке. Глядя в смеющиеся глаза Бурана и предчувствуя шквал обвинений в измене, я со вздохом открыл портал к Люциферу. Ага, прям в приемную, потому как был раздражен, трезв и хотел подраться.
Его секретарша, увидев мое злющее лицо, ойкнула и тут же спряталась под стол, а я, оправдывая её опасения, разнес в щепки новую дверь и ввалился внутрь, держа за руку полуобнаженную девицу.
Повелитель ада был тоже трезв, соображал быстро, поэтому сразу понял по моему виду, что творить бескорыстное добро конкретно в этом аду я не намерен. Во избежание дальнейших громов, молний и разрушений, он молча достал бутылку и стаканы. Как по волшебству, на столе появилась закуска, и я, усадив замершую служанку, с ужасом смотрящую на демона, хлопнул первый стакан, даже не поморщившись. Потом потянулся к куску исходящего паром жареного мяса. Из какого животного был вырезан этот стейк, я даже думать не хотел.
— У меня есть мир, который мне не нужен. Интересует? — выдохнув струю огня, задумчиво посмотрел я на него. Мясо было адски острым с легкой прожаркой.
— Продолжай, — в глазах того сверкнуло любопытство. Он потянулся к бутылке, чтобы налить еще по одной.
Спустя три бутылки, охрипнув от продолжительных споров, мы заключили сделку. Я стал счастливым обладателем четырех ящиков адского пойла и получил в придачу ошейник переводчика для служанки. Плетений в нем было наверчено море, главным из которых являлось понимание хозяина и возможность ему отвечать, даже если в принципе не умеешь разговаривать. Только после того, как Люц поклялся силой, что никаких следящих или уничтожающих душу плетений в ошейнике не скрыто, я посчитал сделку закрытой, сгреб богатство в пространственное кольцо. После, чуть пошаманив с ошейником, превратил его в кольцо, которое торжественно вручил замершей в углу служанке.