Смотришь на него и кажется, что и не человек это вовсе, а тварь из самых глубин Ада. И часто слышат слуги страшный смех, что доносится из его комнаты, и веет злом из-за закрытой двери. Он читал тайные летописи, которым было более семисот лет, о том, как разразилась война между кельтскими друидами и славянскими волхвами. Туата де Данаан — богиня Дану, которой поклонялись друиды, не ответила на их молитвы, и волхвы сварожьим огнем прошлись по священным рощам, выжигая все до пепла, оставляя после себя лишь смерть. Но не всех они убили, и смогли друиды восстановиться, чтобы, как и раньше, выступить против своих заклятых врагов. Их влияние выросло неимоверно.
Все чаще в кулуарах дворца проводились тайные служения. Все чаще звучали молитвы ушедшим богам — Бригид -триединой Богине Огня, Поэзии, и Кузнечного дела, Дианкнехту, богу исцеления. Аравну, повелитель Аннуна Иного Мира. Морриган, Бадби, Немайн — триединой богине войны. И все чаще лилась кровь на жертвенные алтари, посвященные мертвым богам.
А в том, что они мертвы, мужчина не сомневался. Он видел сражение Громова с войсками Европы. Он видел того, кого он показал всему миру — черную тьму, названную им Пожирателем душ. И сразу поверил ему и захотел пойти и встать под его знамена, ибо нельзя было допустить их прихода на Землю. Но клятва крови держала его, не давая ослушаться. Их семья многие века служила Виндам и, оставаясь в тени, делала самую грязную работу. Вот и теперь ему приходилось слушать бред зарвавшегося мальчишки и угодливо улыбаться, втайне мечтая того удавить.
— ...Теперь эта сволочь вернулась и стала еще сильней. Я чувствую это, -продолжил парень, будто разговаривая с самим собой.
— Испытания закаляют мужчин...
— Бред! Самое сильное испытание — это испытание властью. Только достойный может ей правильно распорядиться. А теперь ответь мне, разве я недостоин?
— Достоин, -покорно склонил голову мужчина, привычно скрывая истинные чувства. А что ему еще оставалось делать?
— Теперь надо немного подождать, -предвкушающе задрожал голос парня, -и все получится. Скоро ему будет шахи мат. Он не знает, что некоторые его фигуры играют против него. Игра подходит к концу, и скоро на доске останется лишь один король. И это буду я...
Эта книга завершает цикл Гром над миром. Всегда сложно, но одновременно и радостно заканчивать дело, которое стало для тебя любимым. Но в то же время конец — это всего лишь начало чего-то нового. Что ж, посмотрим, как все пойдет у нашего героя и героинь. Скоро состоится решающая битва за миры, скоро Влад нанесет удар по Тьме. Скоро сбудутся пророчества. А нам остается лишь ждать и верить, что у наших героев будет все хорошо. Я, по крайней мере, на это очень надеюсь...
Глава 1
Глава 1
Владислав Громов
— Дуська, твою мать, какого хрена ты творишь?! —едва не выбив ногой дверь, в ярости влетел я к ней в комнату. И тут же запутался в призрачной паутине, которая покрывала здесь абсолютно все.
— Мушка жужжала,В сетку попала,Не плачь и не ной -Скоро станешь едой...
С потолка на меня уставились паучьи глаза.
— Немедленно спускайся и подставляй свой зад, тысяча эльфийских мечей тебе в жопу!!!
— А что сразу мечи в жопу? -заныла она, нервно перебирая всеми восемью лапками. —И вообще, это не по канону! Ты должен трепыхаться и отчаянно рубить паутину. А я буду шипеть и пытаться тебя съесть. Раздевайся, я не люблю шоколад в обертке! У меня на фольгу изжога.
— Вот я сейчас так разденусь, что тебе мало не покажется!..
— Обещаешь? —с надеждой уставились на меня оба скопления её многогранных глаз.
Сегодня наше привидение косплеила Шелоб из «Властелина колец» и выглядело это крайне жутко. Суставчатые лапы с торчащими жёсткими волосками, огромное, разбухшее брюхо, жвала, сочащиеся ядом... Бр-р-р! Ненавижу пауков.
Вспыхнув пламенем, выжигаю паутину дотла, а эфир подхватывает неугомонное привидение и проникает внутрь, сковывая ее не хуже паучьей липкой пелены.
— Прими нормальный облик! -рявкаю я. Очертания её тела послушно плывут, и вот передо мной уже застывает ослепительно красивая девушка. В огромных испуганных глазах дрожат хрустальные слезы. Но меня этим не купить и не пронять. Хватаю ее и укладываю на колени. Вжу-у-у — свистит эфирная плеть, со всей силой пролетарского гнева обрушиваясь на ее голый зад.
Она брыкается и верещит что-то нецензурное, но я держу крепко и не вслушиваюсь в ее протесты. Нанеся еще несколько воспитательных ударов, я спихиваю ее с колен, чуть успокоившись, сурово смотрю на нее сверху вниз.