Андрей Булычев
Гром победы, раздавайся!
Глава 1. На Буге
За ногу тихонько потянули, и, заглянув под стол, Лешка оказался лицом к лицу с Коленькой. На него внимательно и пристально смотрели такие же большие карие глаза, как и у Катарины.
– Ну, пошли, пошли ко мне, сынок. – Алексей протянул руки к мальчику. – А я тебе сейчас про пушки расскажу и про то, как солдаты в барабаны громко бьют.
– А про лошадку ты мне тоже расскажешь? – полушепотом спросил малыш, с опаской поглядывая на протянутые к нему руки. – У тебя ведь есть лошадка, да, дядя?
– Про лошадку я обязательно расскажу, обещаю, – ответил с улыбкой Лешка. – У меня гнедой конь есть, он очень красивый! Его Орликом зовут. И у него на лбу такая белая-белая звездочка есть, вот прямо посредине лба, между глазами, – потер он пальцем переносицу. – А еще мой Орлик сухарики и хлеб с солью очень любит кушать, ну или яблочко. Он так забавно хрустит им, вот так: хрум, хрум, хрум. Хочешь, мы с тобой вместе его потом угостим?
– Да, хоросо, дядя, – кивнул малыш и сам протянул ручки вперед.
– Коленька, это же твой папа, это не дядя, – сидящая рядом с Алексеем на лавке Катарина погладила малыша по голове. – Просто он очень долго был на войне, и ты его немного забыл. Но ничего, теперь-то он уже будет долго рядом с нами, – и она погрозила пальцем Лешке.
– А вот я папу сразу же узнал! – воскликнул Илья. – А вот Настька нет! Она мне сама это утром сказала! – и сорванец толкнул плечом сестру.
– И узнала, и узнала! Ну, ты чего толкаешься?! – Девчушка ущипнула брата и выскочила из-за стола.
– А ну-ка, тихо вы! – крикнула бабушка Йована. – Неслухи какие! Сейчас вон маленького разбудите! Будете потом его зыбку сами качать!
– Да ничего, мама, ему все равно уже просыпаться нужно, кушать пора, – успокоила Йовану Милица. – Я его в дальней спальне перепеленаю и там же покормлю. – И она встала из-за стола. – Да, конечно, пошли, пошли со мной, – сказала она с улыбкой хнычущей двухгодовалой Софии. – А вот папе с нами делать там нечего, – улыбнулась она Сергею. – Пусть он и дальше о своей войне разговаривает с мужчинами. Вон как им всем тут весело!
Вся большая зальная комната дома Милорадовичей была заставлена соединенными вместе столами. За ними располагалась вся многочисленная родня и близкие Милорадовичей, Егоровых и Войновичей. Тут же, как члены семей, сидели на равных Курт с Егоркой и Карпович. Вот только вчера в Николаев, полгода уже как объявленный Новороссийским городом, приехали с Южной Дунайской армии на побывку господа офицеры. А уже на следующий день все близкие праздновали здесь встречу. У каждого из них сейчас было что рассказать друг другу, ведь эта война шла уже долгий третий год. Но самое главное здесь было то, что все они были сейчас живы и собрались вместе за этими длинными, заставленными снедью и напитками столами.
– Дорогие мои, а давайте я вам сейчас сыграю, а вы споете наши сербские? – Михайло взял в руки скрипку со смычком, и дом наполнился грустной мелодией.
– Вона, у господ охфицеров музыка заиграла, только уж больно она чевой-то жалостливая, – вздохнул Соловьев и притопнул ногой, стряхивая снег. – Эко ж подмораживает-то сегодня! Ну что, как и уславливались, Федор Евграфович, сокращаю я ночной караул, чтобы ребяток не поморозить?
– Сокращай, Ваня, – кивнул, соглашаясь с капралом, Лужин. – Твоему ведь отделению выпало сегодня на часах стоять, вот ты сам первый и думай, как бы это вам лучшивее тут быть. Завтра Леонтьевским предстоит вот так же дежурить, а я так думаю, что и у них, небось, мороз тоже не спадет. А без караула нам, сам ведь понимаешь, ну вот никак нельзя. Ибо мы тут есть часть воинского подразделения, пришедшая сюда из особого егерского полка, то бишь его дозорный боевой плутонг. И хоть даже и находимся сейчас за много верст от неприятеля, а все же службу караульную исправно должны нести. У нас тут как-никак ведь и военное имущество при себе имеется. Да вон, хоть, скажем, те же кони, – кивнул он на стоящие в глубине двора сараи и хозяйственные постройки.
– Да я-то со всем пониманием, Федор Евграфович, – кивнул капрал. – Да и ребятки все мои тоже разумные. Чего уж там, разок в день, да еще в ночь на два часа, ну или пусть даже три постоять – это ничего! Подумаешь, тоже мне – забота какая! Покараулим. Ну и чего ты сам-то стоишь, чего не идешь? А то вона уже как стемнело на дворе, а звезды такие, словно бы кто бисер на небе рассыпал. Ох ведь и яркие!
– Это да-а, – кивнул Цыган, поглядев вверх. – Южное небо – оно такое, оно здесь особливое.
В доме Милорадовичей хлопнула дверь, и на пороге мелькнула чья-то фигура.