— Ламой станешь?
Батбаяр молчал.
— Что ж, если не хочешь быть хувраком, можешь выучиться ювелирному делу.
— Я умею вязать петлю для укрюка. Могу лошадей арканить, юрту поставить.
— О-о, да ты просто молодец! — произнес вельможа, разглядывая мальчика. — Неглуп и глаз у тебя острый.
Усаживаясь в коляску, спросил у пожилого, с франтоватой ниточкой усов, князя.
— Как же мы оставим их тут одних-то?
— А-а, что они нам, мой господин, — уклончиво ответил тот, косясь на Гэрэл.
— Сейчас отсюда в Гоби все откочевали. И чем дальше на север, тем меньше у этих горемык надежды наткнуться на людей. Так что дорога у них одна — прямо в пасть волкам. Или от голода умрут… Тоже, знаете ли, вполне возможный конец, — сказал вельможа и задумался.
На высокий лоб набежали морщины, приятное, гладкое лицо помрачнело, стало жестче. Гэрэл не сводила с него взгляда. Величавость движений, живые черные глаза и белозубая улыбка делали облик этого господина настолько обаятельным, что женщину тянуло коснуться хотя бы края его одежд.
— Ну вот что, залан-гуай! Отдайте им одну из заводных лошадей. Ту, что посмирнее, — объявил свое решение вельможа, и телохранители поспешили выполнять его приказание. — А вы отправляйтесь на запад и постарайтесь добраться до озера Гун. Аилов по берегам много. Оттуда уже пойдете на север, лучше всего через Улан эргийн хосог. Там тоже всегда людей можно встретить — охраняют оставленное кочующими аилами имущество.
Телохранители подвели пузатого гнедого конька и передали повод Гэрэл.
— А что без уздечки? — осведомился вельможа.
— Нет лишней, господин.
— Не беда, уздечку и из пояса сделают. Но хоть потник-то найдется?
Дали и потник. Вельможа приветливо улыбнулся Батбаяру.
— Ну что же, удалец, заходи по осени, когда я вернусь в хурээ. Не забудешь?
— Непременно, добрый господин. Низкий поклон вам за ваше милосердие, — в один голос воскликнули Батбаяр и Гэрэл, опускаясь на колени.
Один из телохранителей — смуглый, худощавый парень высокого роста — сунул Батбаяру борцоков и сушеного творога.
— Меня зовут Содном. Понадоблюсь, ищи возле Зогойнского орго, — участливо произнес он и погладил мальчика по голове.
Коляска тронулась и покатила дальше.
— Сто лет вам жизни, — еще раз поклонилась вслед Гэрэл.
— Мам, а кто это был?
— Не знаю, сынок. Но видно, очень благородный и добродетельный господин. Может, и сам хубилган. Сто лет ему жизни! Видишь, и коляска у него красивее, чем у нашего бэйсэ. Да как их сравнивать-то? Раньше мне и в голову не могло прийти, что почтенный князь, встретив простолюдинов в степи, и поговорить с ними не погнушается, да еще и приветит вот так, как нас с тобой.
— Мне велел зайти осенью. А как узнать, к кому идти?
— Видно, это был сам Розовый нойон. Больше некому! Показывали мне его, когда я ездила на поклонение Майдару. Да только издали лица не разглядеть было, а поближе подойти не удалось: вокруг асарта, где он сидел, такая толпа собралась — того и гляди задавили бы.
Мать и сын несколько раз обошли лошадку кругом, осмотрели княжеский подарок, взнуздали ее, приладили на спину свернутые дэлы. Гэрэл подсадила мальчика, взобралась сама, и они отправились в путь. Батбаяр был в восторге. Лихо гикая, он погнал скакуна вперед. Но, проскакав немного, лошадка переходила на шаг. Видно, привыкла в свое время возить какого-нибудь старика, выпасавшего отару, или катать чьего-то изнеженного отпрыска. Уж очень была она смирной и не менее того ленивой. Как только Батбаяр переставал подгонять ее, тут же останавливалась и тянулась за ближайшим пучком травы.
Сгущались сумерки. По земле стлалась туманная дымка, и оттого, в какую сторону не посмотри, равнине, казалось, не было конца.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГОСТИ ПРИЕХАЛИ
Широко раскинулась долина Зун Богд ар. По берегам небольших мелких озер разгуливают, надменно неся свои тугие горбы, крупные рыжие верблюды. В долине множество саксауловых рощиц. Корявые стволы растений причудливо изогнуты. Смотришь сквозь них — и вдруг начинает казаться, будто навстречу мчится стайка голеньких малышей, разметав по ветру длинные волосы.
Издалека слышится ржание, из распадка вылетает, мелькая налитыми, лоснящимися крупами, табун лошадей. Далеко по округе разносится песня табунщиков:
Слушая песню, о чем-то задумалась девушка, собирающая аргал. Кони, спасаясь от слепней, заходят в воду и замирают.