«Конь. Там был только один».
Она посмотрела на него. «Мальчик. Луи. — Он ничего не ответил, только прищурившись все смотрел на вершину скалы, откуда упал камень. — Почему, Стефен? Он очень странно вел себя со мной сегодня, но почему он-то? Ты сказал, ты его знаешь. Какую он играет в этом роль? — Он пожал плечами и поморщился, она взволнованно на него посмотрела. — А плечо у тебя болит».
Он ответил нетерпеливо: «Ерунда. Пора, пойдем».
Стефен двинулся по дороге, хромая, пожалуй, больше чем обычно. Она шла следом, кусала губы, почти благодарная теперь за то, что предстоит действие, которое не оставит времени на размышления над происшедшим. Попытка убийства? Даже для Луи, с его стремлением к эффектным зрелищам, это, пожалуй, слишком драматический эффект. Использовать сами горы, как оружие… Дженнифер оглянулась и почувствовала, как легким пером прикасается к ней страх. Как вчера паника задела ее крылом, когда она бежала между затихшими в ожидании горами к Черной Башне…
Стефен полуобернулся и ждал. «Все в порядке, mignonne?» Теплый, сильный и нормальный голос. Бледность страха за нее исчезла, он выглядел уверенным и немного угрюмым.
Она улыбнулась. «Да. Честно, Стефен, я хорошо себя чувствую».
Насмешливые нежные глаза. «Хрупкий маленький цветочек. Но серьезно, Дженни, я… — Он замолчал, а потом сказал грубо: — Я хотел бы пойти один».
«Ой, Стефен, нет! Ты не можешь меня об этом просить!»
«Я был бы счастливее, если бы ты не шла».
«Почему, ради Бога? Это не опасно! Буссак…»
«Не думаю о Буссаке. Его там нет. Просто я чувствую, что разговор может… расстроить тебя, а мне бы не хотелось».
«Но правда же, будет легче, если я там буду. В смысле, Джиллиан…»
«Возможно… — Он взглянул на нее с сомнением. — Просто дело в том… Да черт возьми, Дженни, до сих пор ты творила чудеса, но ты не привыкла к таким вещам».
«А кто привык? Мелодрама в высоких Пиренеях? Да брось ты, Стефен, мы оба любители».
Он усмехнулся. «Возможно. Но меня в процессе воспитания не обкладывали ватой».
«А меня да? — Она говорила без злобы. — Ну и что? Ты ведь, наверняка, не собираешься предложить мне вернуться в монастырь и просто ждать, или как?»
Вопреки легкому тону что-то очень похожее на панику появилось в ее голосе, так что Стефен быстро обернулся. Точно, вот они, ясно видны на ее лице слабые, но определенные следы стресса, безмятежность исчезла. Темные затененные глаза, крепко сжатые губы. Его сердце дрогнуло от жалости и нежности. Защищенный Вишневый Приют в такой далекой дали… Стефен сказал: «Хорошо. Как ты говоришь, может быть, с тобой будет легче. Но с намного большим удовольствием я бы вообще не пускал тебя в ураганы, во всех смыслах этого слова».
«Побольше ваты?»
«Сама виновата. Нельзя выглядеть до такой степени женственно. Пойдем, раз уж надо, но не ругайся, если промокнешь».
«Не буду», — сказала Дженнифер и пошла за ним мимо стен монастыря к отдаленному унынию соснового леса.
А солнечный свет все сгущался, насыщенный громом воздух все тяжелее оседал на траву. Далеко на севере собралось облако великого урагана, оно все темнело, подползало к солнцу и собиралось засосать его в свою утробу.
15. Проданная невеста
Коттедж на ферме был тих, закрыт и, очевидно, покинут, но когда молодые люди подошли к нему по заросшим травой булыжникам, они увидели привязанного у навеса мула. Его шкура почернела от пота, пот каплями висел на шерсти живота. Стефен остановился и схватил Дженнифер за руку. «Проклятье. Значит, он вернулся. Дженни, ради Бога, тебе нужно отсюда уйти. Быстро!»
Но было слишком поздно. Из одного из ветхих зданий вышел мужчина и направлялся к ним с ведром в руке. Именно его видела Дженнифер прошлой ночью — большой смуглый Пьер Буссак, альпинист и… убийца? Дженнифер приросла к камням, на которых еще недавно изображала аудиторию, могла только надеяться сквозь испуг, что француз не поймет, кто она.
Солнечный свет, изрезанный на части угрожающими облаками, падал прямо ему в глаза. На секунду ослепленный после темного сарая, он сделал три или четыре шага, прежде, чем увидел их. Остановился, неразборчиво зарычал на Стефена, который вышел вперед. «Какого дьявола надо?» — спросил он грубо. «Вы Пьер Буссак?»
Прямого ответа не было, только грубо уклончивый. «Зря тратишь время. — Сильный южный акцент сбивал Дженнифер с толку еще ночью. Она с облегчением поняла, что мужчина принял Стефена за туриста, которому нужна его профессиональная помощь гида. — Я больше никого не вожу вверх этим летом. Не сказали в деревне?»
Он повернулся и шевельнул плечом, что можно было расценить как прощание, но в результате заметил Дженнифер, которая пряталась за плечом Стефена. Посмотрел, уставился, темный подозрительный взгляд прополз по ее телу, оценил бледно-золотую шапку волос, золотисто-загорелую кожу, длинное зеленое хлопчатобумажное платье…
Зрачки расширились. Ведро выпало из небрежных пальцев, стукнулось о землю, покатилось, переворачиваясь, почти с нереальностью замедленной съемки. Мужчина не шевельнулся, чтобы остановить его. На звук прибежали две собаки, но остановились, когда густой поток молока потек по камням, и остались за спиной хозяина, подозрительно поглядывая на незнакомцев и рыча.
Буссак узнал ее, это очевидно. И в глазах его присутствовала не только злость, но и оттенок страха. Взгляд неустойчиво колебался, опускался, потом непроизвольно перешел на дверь коттеджа. Но только на секунду. Стук ведра, катившегося у его ног, в конце концов дошел до него. Он наклонился, чтобы его поднять, рявкнул на собак и опять обернулся к незваным гостям, полностью восстановив самообладание. «Я вам сказал. Гидом я больше не работаю».
Он бы отвернулся и ушел, но голос Стефена остановил его: «Минуточку… Я хотел вас видеть не по поводу прогулки, думаю, вы это уже поняли, мсье Буссак. Я хочу поговорить с вами».
Буссак неприятно улыбнулся. «Я не обязан слушать».
Стефен сказал тихо: «Нет. Но лучше бы послушать, мсье Буссак. Или вы предпочитаете, чтобы мы немедленно удалились и обсудили это с полицией? — Он вынул сигарету и продолжил, глядя на мужчину через пламя: — Или, скажем, с доньей Франциской?»
Будто это имя было соколом, кружащимся в урагане грифом, тень которого может вогнать живых существ внизу в неподвижность. Мужчина замер, не отводил взгляда от Стефена. В глазах опять появился страх и еще что-то трудно определимое — что-то вроде отчаяния, вызванного долгими и тщетными усилиями. Он сказал, облизнув сухие губы: «Хорошо, послушаю. Зачем вы сюда пришли? Кто вы?»
«Я не имею никакого значения, — сказал Стефен, но, думаю, мадмуазель вы уже узнали. Я это видел. Донья Франциска описывала вам ее прошлой ночью, не так ли? Она сказала, ведь точно, что мадмуазель не поверила в смерть кузины, и может подняться сюда расспрашивать о ней».
«Прошлой ночью? Донья Франциска? И о чем это ты говоришь?»
«Не надо притворяться, вас слышали».
Черные глаза блеснули в сторону Дженнифер, опять посмотрели на Стефена. Они подозрительно сверкали, но сказал Буссак всего-навсего: «Ну?
«Поэтому предлагаю не тратить времени. Кузина мадмуазель здесь, мсье Буссак, и мы пришли ее забрать».
Буссак распрямил великанские плечи. «Не собираюсь больше об этом слушать. Ты говоришь ерунду, враки! — Он махнул рукой, собаки отбежали от него в испуге. — Можешь убираться, слышишь? Давай, вали отсюда, ты и твоя бабенка! Ну и что, если я знаю, кто она и какие истории рассказывает? Ну и что, если донья Франциска приходила предупредить меня прошлой ночью, что эта девка будет шпионить в моем доме? Говорю вам обоим, здесь нет никого, кроме меня и моей жены, и мы не любим посторонних. — Он посмотрел на Дженнифер так злобно, что она инстинктивно вступила назад. — А ты… твоя кузина умерла и похоронена, слышишь меня? Умерла и похоронена, и нечего бродить и ковыряться вокруг могилы. Убирайся, пока я собак на тебя не натравил».