— Сказала, что её зовут Жюстина. Говорит, ты её знаешь.
Я не была знакома с Жюстиной. Она была в рабстве у вампиров Белой Коллегии. Или, по крайней мере, личным помощником одного из них и девушкой другого. Гарри всегда хорошо к ней относился, правда, он становился большим, тупым идиотом, когда речь шла о женщине, которая напоминала сказочную принцессу и могла попасть в беду.
«Но если бы он был здесь, — пробормотала я про себя, — он бы ей помог».
Я не стала протирать запотевшее зеркало перед тем, как вышла из ванной. Я не хотела смотреть на своё отражение.
Жюстина была всего на несколько лет старше меня, но её волосы были совершенно белые. Она выглядела сногсшибательно — одна из тех девушек, которых парни считают слишком красивыми, чтобы с ними можно было познакомиться. На ней были джинсы и рубашка с пуговицами на воротнике, на несколько размеров больше, чем надо. Рубашка была Томаса, я уверена. Её язык тела был очень сдержанный, нейтральный. Жюстина умела скрывать свои эмоции лучше всех, кого я когда-либо видела, но под спокойной поверхностью я чувствовала сдерживаемую напряжённость и подавляемый страх.
Я чародей или нечто чертовски близкое к этому, и я чувствую эмоции. Людям действительно трудно что-либо скрыть от меня.
Если Жюстина боялась, значит, она боялась за Томаса. Если она пришла ко мне за помощью, значит, она не могла получить помощь от Белой Коллегии. Мы могли бы выяснить всё это в ходе вежливого разговора, но у меня в последнее время было всё меньше и меньше терпения для учтивости, поэтому я решилась:
— Здравствуй, Жюстина. Почему я должна помогать тебе с Томасом, если его собственная семья не может этого сделать?
У Жюстины глаза на лоб полезли. Как и у Уолдо.
Я уже привыкла к такой реакции.
— Как ты узнала? — тихо спросила Жюстина.
Если владеешь магией, люди всегда предполагают, что всё, что ты делаешь, что угодно, должно быть с ней связано. Гарри всегда думал, что это смешно. Для него магия была просто ещё одним набором инструментов, которые его мозг мог использовать для решения проблемы. Разум был куда более важной частью этого процесса.
— А это имеет значение?
Она нахмурилась и отвела взгляд. Затем покачала головой:
— Он пропал. Я знаю, что он уехал по какому-то поручению Лары, но она говорит, что ничего не знает об этом. Она лжёт.
— Она вампир. И ты не ответила на мой первый вопрос, — слова прозвучали несколько жёстче и грубее, чем они звучали в моей голове. Я попыталась немного расслабиться. Сложила руки на груди и прислонилась к стене. — Почему я должна помогать тебе?
Не то, чтобы я не собиралась помогать ей. Но я знала тайну насчёт Гарри и Томаса, известную лишь немногим. Я должна была выяснить, известна ли эта тайна также и Жюстине, или мне следует скрывать это от неё.
Жюстина на секунду посмотрела мне прямо в глаза. Взгляд был пронизывающим.
— К кому ещё, кроме семьи, — произнесла она, — можно обратиться за помощью?
Я отвела глаза, прежде чем это могло превратиться в настоящий Взгляд, но её слова и совокупное впечатление от её позы, её присутствия, её самой, ответили на мой вопрос.
Она знала.
Гарри был сводным братом Томаса. Она бы обратилась за помощью к нему, будь он жив. Я была единственной в этих краях, кого можно было, пусть с натяжкой, назвать его преемницей, и, как она надеялась, я была способна влезть в его ботинки. В его огромные, растоптанные, страшные ботинки…
— К друзьям, — спокойно ответила я. — Мне понадобится что-нибудь от Томаса. Волосы или, может быть, обрезки ногтей…
Она достала из нагрудного кармана рубашки закрытый на застёжку пластиковый пакет и без слов протянула его мне. Я подошла и взяла его. Там было несколько тёмных волосков.
— Ты уверена, что они его?
Жюстина жестом указала на собственную белоснежную гриву:
— Это не то, что можно легко спутать.
Поискав взглядом Баттерса, я обнаружила, что он молча следит за мной с противоположной стороны комнаты. Это был мелкий, жилистый, подвижный парень с большим клювом. Причёска, точно током ударило, а потом заморозило. В глазах читались непоколебимость и забота. Он по долгу службы вскрывал трупы для правительства, но являлся одним из самых знающих людей в городе, когда дело касалось сверхъестественного.
— Что? — спросила я.
Он старательно подбирал слова для ответа, но больше из-за волнения за мои чувства, чем потому, что боялся меня. В нынешнее время для большинства мотивация была бы обратная.
— Молли, стоит ли тебе ввязываться в это?