Сняв с двуколки пустые корзины, Ребекка велела Тито отвести на конюшню нашу гнедую кобылу и повозку. Мы же с ней принялись наливать воду в огромные чаны. В каждом из них легко могли уместиться вдвоем мы с Тито. Воду мы брали из стоявшего на крыше бака. Так что заполнить четыре ёмкости — две для стирки и две для полоскания — оказалось несложно. Когда вернулся Тито, мы уже разожгли огонь под каждым котлом.
— Такое количество воды кипятить придется долго, — напомнила Ребекка. — Пойдем собирать одежду для стирки.
Неся корзину, — за второй мы вернемся, когда наполним первую, — мы с Тито проследовали за прачкой. Предоставив Ребекке возможность вести разговоры с обитателями замка, мы с ним стали укладывать грязное постельное белье, нижние рубахи и прочую одежду в корзину. Разговаривая с очередным желающим отдать что-нибудь в стирку, Ребекка небрежно спрашивала: видел ли кто-нибудь большую крытую парусиной повозку, в которой ехали три человека, заезжала ли она утром в замок?
— Они так быстро мчались по дороге, что едва не задавили меня и моих мальчиков! — возмущенно пояснила Ребекка. — Если они здесь, я хочу услышать от них объяснение, зачем пугать людей, даже если вы так куда-то спешите. Клянусь Пресвятой Девой, мы имеем такое же право ехать по дороге, что и они!
Сначала никто не признавался, что видел такую повозку, и мы с Тито совсем упали духом, потому что такая повозка вряд могла остаться незамеченной в замке. Однако затем один из пажей — румяный мальчишка в светло-голубом плаще, который прогуливался возле большой груды нестиранной одежды — откликнулся на вопрос Ребекки.
— Я видел, как утром в замок въехала какая-то большая повозка, — сообщил он с важным видом. — Я не знаю, что на ней везли, потому что она была накрыта холстиной.
Поняв, что сказал лишнее, он в следующее мгновение испуганно посмотрел на Ребекку.
— Умоляю вас, ничего не говорите им о моих словах! В повозке были люди герцога. Если вам повезет, то они просто посмеются над вами. Но если вы рассердите их, то может быть хуже! А если они узнают, что это я рассказал вам…
Мальчишка не договорил и умолк. Вид у него был откровенно несчастный. Я же подумала о том, как, видимо, жестоко наказывают слуг в этом замке, и рассердилась при этой мысли. А затем мне стало страшно самой. Если простой паж боится, что его накажут за столь ничтожный проступок, то что можно говорить о моем отце, попавшем в руки недоброго герцога?
Между тем Ребекка ободряюще потрепала его по плечу.
— Не беспокойся, малыш, я никому ничего не скажу. Кроме того, это может быть совсем другая повозка, а вовсе не та, что чуть не сбила нас. Ты знаешь, куда она заехала? Я, пожалуй, взгляну на нее и тогда скажу точно.
Паж прикусил губу, его круглое румяное лицо побледнело, и мне на мгновение показалось, что он откажется отвечать. Вопреки ожиданиям, мальчишка кивнул в сторону конюшни.
— Они заехали вон туда, — прошептал он. — А потом поставили повозку в конюшню. Но она к тому времени была пуста.
Бросив мне ворох туник, паж развернулся на пятках и побежал обратно к главному зданию, из которого недавно вышел. Пока я поднимала их с земли, Ребекка задумчиво постучала толстым пальцем себе по губам.
— Давайте положим одежду кипятиться, — предложила она, — а после этого заглянем в конюшню и казармы.
Мы быстро вернулись в портомойню, где рассортировали одежду и бросили половину в первый чан. Пока Тито большим деревянным веслом размешивал содержимое, Ребекка добавила в кипящую воду черпак коричневого мыла из закрытой корзины, которую она захватила с собой в дорогу.
— Отличное мыло, — с улыбкой похвалила она, наблюдая за тем, как в котле пенится грязная одежда. — Пусть поварится, а мы тем временем займемся другим делом.
Взяв пустую корзину, мы с Тито последовали за Ребеккой в направлении конюшни. Пока она разговаривала с конюхом, упрашивая его позаботиться о нашей гнедой, и просила оставить в конюшне на ночь двуколку, мы скользнули внутрь помещения. Тито взялся рассмотреть одну половину конюшни, я — другую.
Я первой заметила нечто интересное.
— Сюда! — позвала я, разглядывая помещение поверх перегородок стойла. За ними виднелся открытый сарай, где стояли с полдесятка разного вида и размера повозок. Одна из них привлекла мое внимание. Она не только была больше всех остальных, но на ней также лежал большой кусок холстины.
Тито подбежал ко мне и посмотрел на сарай. Затем нахмурился и пожал плечами.
— Пойдем, рассмотрим поближе! — предложила я и перелезла через перегородку. Тито не торопясь последовал за мной, так что я успела забраться на повозку прежде, чем он подошел ближе.
— Слушай, ты понимаешь, что делаешь? — спросил он. — Старший конюх может в любой момент войти сюда.
— Тогда ты следи за входом и как только увидишь его, сразу предупреди меня. Я хочу отыскать улики.
Хотя я толком не знала, какие улики следует искать, я принялась внимательно рассматривать повозку, в надежде обнаружить что-то такое, что могло бы подтвердить нашу догадку, что именно на ней перевозили изобретение Леонардо и моего отца. Мое усердие вскоре было вознаграждено несколькими нитями знакомой коричневой шерсти, застрявшими между досок, из которых было сколочено днище повозки. Осторожно вытащив шерстинки, я приложила их к собственной тунике.
— Они одинаковые, — сообщила я возбужденным шепотом. — Смотри, Тито! После прибытия в Милан, мой отец облачился в такую же рабочую тунику, что и мы, ученики Леонардо. Скорее всего, отец лежал здесь, накрытый холстиной рядом с летательной машиной и зацепился туникой за доски.
— Дай посмотрю! — Тито придвинулся ближе и смерил мою находку скептическим взглядом. — Я не уверен, — добавил он. — Знаешь, такую коричневую шерсть можно встретить где угодно.
— Возможно, но что ты скажешь вот на это?
Я ловко спрыгнула с повозки на землю и принялась изучать расстояние между двумя задними колесами.
— …семь, восемь. Видишь, точно такое же расстояние между колесами было и у следов, оставленных повозкой в сарае мастера. Добавь это к холстине, которой накрыта повозка, и шерстяным ниткам, которые совпадают с тканью наших туник, и ты наверняка придешь к выводу, что это та самая повозка.
— Дино, ты сейчас рассуждаешь совсем как мастер, — восхищенно произнес Тито. — Отлично, ты убедил меня. Теперь мы знаем, где находится повозка. Однако нам еще нужно выяснить, куда делось то, что на ней перевозили. Причем быстро, пока нас никто не заметил.
Мы поспешили вернуться к Ребекке, которая продолжала разговаривать с конюхом, сопровождая беседу неприличными жестами.
— Ах, вот и мои прекрасные сыночки! — воскликнула она, одарив нас материнской улыбкой. — Красивые мальчики, верно? — спросила она у конюха и, подмигнув, добавила: — Они, разумеется, похожи на своего отца, а не на меня.
Когда ее собеседник отправился за одеждой, которую решил сдать в стирку, я торопливым шепотом поведала Ребекке о том, что увидела.
— Скорее всего, ты прав, мой мальчик, — согласилась прачка, когда я закончила свой рассказ. — Посмотрим, что в казармах.
Через несколько минут мы вышли из конюшни, неся корзину с грязной одеждой, после чего направились к странному вида строению, которое я заметила раньше. Пристроенное к главной крепостной стене, оно напоминало казармы герцога Сфорца, и это сходство заключалось в наличии входов-ниш.
Я нахмурилась. Здесь наверняка хватит места, чтобы спрятать летательную машину в разобранном виде. Однако, будучи собранной полностью, когда к корпусу прикрепят крылья, она вряд ли поместится в этом строении. Но даже будь такое возможно, двери были слишком узки, чтобы выкатить ее наружу.
Обескураженная этим умозаключением, я поделилась им с моими спутниками. Тито в ответ на мои слова лишь пожал плечами, тогда как прачка вновь задумчиво пошлепала себя пальцем по губам.
— Но ведь юный паж утверждал, будто своими глазами видел, как повозка остановилась именно там, — сказала она. — Быть может, здесь они разгрузили ее, а затем по частям внесли машину в помещение.