Сначала Поль подумал, что заблудился. По его расчетам, он шел правильно, да и местность была знакомая, но Поль допускал, что из-за своего болезненного состояния и усталости он мог ошибиться в оценке расстояния. Какая-то ошибка, точно, была. Он взглянул вниз в ущелье и в недоумении нахмурился. Там виднелось незнакомое озеро. Действуя одной здоровой рукой, Поль с трудом достал карту и разложил ее на земле, пытаясь сориентироваться. Непонятно. Никакого озера в этом районе не было. Не возникло же оно из ничего? Карта была выпущена лишь год назад. Здесь не должно быть никакого озера в радиусе шести миль.
Он оторвал глаза от карты и снова посмотрел на ущелье. Оно было ему знакомо и в то же время выглядело иначе. Гору слева он видел впервые. Но другая гора, та, которая лежала справа, казалась ему знакомой. Он прошел еще сорок ярдов, чтобы посмотреть на нее под другим углом, и обнаружил тропу. Тропа была похожа на ту, которая вела вниз в ущелье, расширялась и превращалась в главную улицу Тарсуса. Но теперь она спускалась неизвестно откуда и обрывалась на берегу этого маленького грязного озера. Поль посмотрел на юг, за озеро, где виднелось огромное нагромождение камней, стволов деревьев и веток, и тут внезапно в один страшный миг сообразил, что озеро действительно возникло недавно. Куча обломков, перегородившая речку, была свежей. На некоторых деревьях еще были зеленые листья. Боже мой! Это именно то место, где находился Тарсус!
Он уставился вниз, не веря себе, но постепенно это неверие перешло в ярость. Он понял, что это дело их рук. Если б только им удалось его поймать, застрелить, тогда, может быть, город был бы спасен. Но ему повезло, а может быть, не повезло. Он сумел сбежать от своих преследователей. Тогда они, чтобы обезоружить его, решили стереть город с лица земли. А людей? Всех людей? И Хоуп? Он этого не хотел. Он об этом даже не мог подумать. Бессознательно, спасая свою жизнь, он погубил их.
Не будь он так вымотан, так голоден и так измучен болью, он, наверно, смог бы заплакать. Но в таком состоянии он ни на что не был способен. Он стоял, уставившись на ущелье, а затем, как лунатик, начал спускаться по тропе. Ему понадобилось десять минут, чтобы спуститься к тому месту, где речка была перегорожена и превратилась в озеро. Еще десять минут он обходил эту вновь созданную водную преграду и около четверти часа поднимался на склон с западной стороны, обходя камни и обломки скал, которые похоронили город.
На другой стороне искусственного завала он увидел их: легковые автомобили, пикапы, грузовики и зевак, которые приехали посмотреть на катастрофу. Поскольку Поль поднялся довольно высоко, он хорошо видел заграждения, установленные полицией, там же стояли две полицейские машины. Они перекрыли путь к месту обвала и не давали зевакам пройти к огромной куче земли и камней, пока еще довольно зыбкой. Все это, безусловно, было гнусно, но, глядя на происходящее сверху, он понимал, что зеваки в своей слепоте и непонимании прибыли сюда, чтобы взглянуть на святое место. Они, конечно, были обмануты. В страховых полисах такие катаклизмы называют происшедшими по божьей воле, но Поль знал лучше, чем кто бы то ни было, что бог здесь ни при чем.
Тут он опять подумал о полицейских. Вполне возможно и даже вероятно, что они присланы не только для того, чтобы удерживать зевак, но и для того, чтобы искать его. Он теперь, вероятно, единственный оставшийся а живых из всего населения Тарсуса. И единственный человек, который все знает.
Но это уже не казалось ему важным. Он слишком устал, чувствовал себя ничтожным и виноватым. Он просто выдохся. В его голове не было никакого стратегического плана. Но тактически он знал, что делать. Это был почти инстинкт. Он должен, продолжая прятаться, выйти на дорогу южнее полицейских заграждений. А затем выбраться из этих чертовых гор. Даже если его и поймают, самое худшее, что они могут с ним сделать,— застрелить. Впрочем, это было бы не так уж и плохо.
Медленно, преодолевая боль и соблюдая осторожность, он двинулся на юг, обошел полицейский патруль и спустился в ущелье. Он оказался за пустым домом доктора Кули, единственным домом, оставшимся от Тарсуса. Слева и сзади зеваки опирались на заграждение, не отрывая глаз от места катастрофы, и, по всей вероятности, старались представить, как все происходило в последние минуты. Полю удалось добраться незамеченным до главной дороги, где стояло еще больше автомобилей и грузовиков. Он пошел, нагнувшись, по обочине, высматривая, не был ли кто-нибудь настолько любезен, чтобы оставить в замке зажигания ключи. Но никто не оставил. В конце дороги стоял пикап, а в его кузове груда брезента. Это годится, подумал Поль, даже, может быть, это лучший вариант. Он оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не смотрит за ним, и с болезненной неуклюжестью перевалился через задний борт на дно пикапа. Он накрылся брезентом и лежал, стараясь дышать как можно тише. Пот струился по шее и плечам. Что же делать дальше? Поль надеялся, что пикап увезет его в какой-нибудь город. А что потом? Он мог бы еще раз попробовать позвонить Арни, рассказать ему, что случилось. Что они сделали с городом. И узнать, чего добился Арни, если он только чего-нибудь добился.