— Ну, а теперь,— сказал он, спрятав стетоскоп в сумку и выбросив лопаточку в корзинку,— рассказывайте, что вас беспокоит?
— Я чувствую себя ужасно,— сказала Мэри,— меня мучает рвота и страшная головная боль.
— Болит какая-то часть головы или вся голова? — спросил Льюин.
— У меня болит лобная часть, где-то за глазами,— ответила она.— И я… у меня страшно закружилась голова, когда я пошла в ванную. Чувствую головокружение, а еще дрожь в коленях.
Выслушивая симптомы болезни, он рассматривал ее лицо, показавшееся ему странным. Такой же странный взгляд, какой он заметил у старика Эдисона. Выпученные и почти не мигающие глаза делали Мэри похожей на смешных южноамериканских обезьян. Как же они называются? Лорис? Мармозеты? Кинкажу? Не важно. Глаза были так широко раскрыты, белки так сильно обнажены, что создавалось впечатление, будто она таращится от ужаса.
Льюин призадумался. У него мелькнула догадка, что оба — Томас Эдисон и Мэри — больны одной и той же болезнью. По всей вероятности, это какая-то вирусная инфекция. В таком случае он вряд ли в состоянии им помочь. Конечно, он попытается облегчить их самочувствие. Можно прописать Мэри компазин от тошноты. Нельзя же допустить, чтобы ее все время рвало и организм обезвоживался. Можно сделать обоим анализ крови и отвезти пробы в лабораторию. Одним из благ базы Дагуэй было великолепное медицинское оборудование.
— Когда впервые вы почувствовали себя плохо? Когда это начало вас беспокоить?
— С утра. Когда я встала, я чувствовала себя хорошо, но за завтраком у меня появилась слабость. Я едва вымыла посуду. Сначала подумала, что отравилась несвежим беконом. Но в таком случае я почувствовала бы себя лучше после того, как меня стошнило, верно?
— Нет,— сказал он,— на отравление это не похоже. От него температура так не подскакивает. Вы и ваш свекор подхватили какой-то вирус. Сейчас,— продолжал он, вынимая из своей сумки шприц,— я возьму у вас кровь на исследование и поеду в лабораторию определить, какой это вирус. А пока дам вам лекарство, от которого вы почувствуете себя лучше. По крайней мере, у вас пройдет тошнота.— Взяв кровь из вены, он запечатал пробирку и положил ее в сумку. Затем порылся в ней и достал упаковку с компазином.
— Вы принимали аспирин? — спросил он. Она слабо улыбнулась.
— Ведь вы запретили мне принимать лекарства без вашего ведома.
— Пожалуй, вам можно принять пару таблеток аспирина, чтобы сбить температуру.
Льюин вышел на кухню, нашел в сумке чистый стакан, налил в него воду и вернулся в спальню. Он дал ей лекарство — две таблетки аспирина и одну компазина — и порекомендовал пить как можно больше.
— Вода, сок, лимонад — любая жидкость, какая вам нравится.
— А это не повредит ребенку? — спросила Мэри.
— Нет, нет,— сказал он,— они гораздо более выносливы, чем вы предполагаете. Знаете, дети как звереныши, они усваивают только то, что желают. С ребенком все будет в порядке.
Она улыбнулась и легла.
— Спасибо, что вы пришли,— сказала она,— я вам очень признательна.
— Не за что, Мэри,— ответил он,— пойду-ка взгляну на вашего свекра. Как только результаты анализа крови станут известны, я вам сообщу. А может быть, вернусь еще раз осмотреть вас.
Но у него не было намерения возвращаться. Что может сделать врач вне лаборатории, приемного кабинета, больницы? Если ей не полегчает, он пришлет санитарную машину и заберет обоих в больницу. Возможно, с этого и следовало начать. Льюин поднял свою сумку с полу, кивнул Мэри и вернулся в гостиную.
— С ней все обойдется, я полагаю. Похоже, какой-то вирус.
— Вы, врачи, всегда так говорите,— пробормотал Эдисон из глубины своего дивана.
— Мы всегда так говорим, когда это вирус,— терпеливо ответил Льюин.— Можете ли вы сесть?
Старик кивнул, но Льюин все же протянул ему руку, чтобы тот мог за нее ухватиться и сесть.
— Покажите-ка вашу грудь,— сказал Льюин. Старик спустил с плеч лямки рабочего комбинезона, расстегнул четыре пуговицы нижней рубахи и стянул ее. Утомленный этими усилиями, он откинулся на диван. Льюин осмотрел его. Дышал Эдисон прерывисто, но не задыхался. Сердцебиение было довольно медленным. Но лицо и шея покраснели от прилива крови. Льюин стал мерить давление, так как вдруг ему в голову пришла мысль, что это, возможно, не просто какой-то вирус, а полиомиелит. Но нет, давление у старика было не особенно высокое. Как и у Мэри, оно было в пределах нормы. Так что полиомиелит исключался. Зато Льюина смущало выражение лица Эдисона. Такие же будто от ужаса вытаращенные глаза, как у. Мэри. Похоже на хроническую болезнь Паркинсона. Однако Эдисон был болен сильнее Мэри.