— Дежурный офицер сообщил мне, что с вами гость.
— Да, это так,— ответил Робертсон.
— Хорошо, сэр.
Льюин ожидал, что солдат вернет зеленую пластинку Робертсону. Вместо этого тот повернулся и вставил ее в горизонтальную щель стальной серой двери. Сработало электронное устройство, и после считывания кода включился открывающий механизм. Послышалось шипение сжатого воздуха, и дверь быстро отскочила сантиметров на двадцать, а дальше пошла бесшумно. Солдат вернул Робертсону пропуск, и оба прошли внутрь. Затем Робертсон нажал кнопку, и дверь за ними закрылась. Робертсон повел Льюина. по зеленому коридору, освещенному скрытыми люминесцентными лампами, расположенными на одинаковом расстоянии одна от другой. Робертсон остановился у двери, помеченной только номером, и открыл ее.
— Входи,— оказал он Льюину.— Вот тут я и тружусь. У меня двое лаборантов, которые постоянно проводят здесь кое-какие опыты на партии крыс. Но я могу переключить одного из них на анализ крови.
Льюин достал из кармана пробирки и передал их Робертсону. Они находились в маленьком кабинете, из большого окна которого была видна лаборатория, а около окна была дверь, которая вела туда. Робертсон открыл ее ключом, вышел и прикрыл за собой дверь, оставив Льюина в маленькой комнате. Льюин видел в окно, как он разговаривал с худенькой рыжеволосой лаборанткой в белом халате. Льюин не сразу ее узнал, но потом вспомнил, что встречал раньше. Эта женщина месяц назад проиграла в четвертьфинале теннисного матча среди женщин. Она была женой какого-то лейтенанта, но Льюин не мог вспомнить его фамилии. Он и не предполагал, что она работает, считал ее просто женой военного.
Переговорив с ней, Робертсон вернулся в кабинет, где сидел Льюин.
— Это займет минут пятнадцать — двадцать,— сказал он.
Некоторое время они сидели молча, глядя друг на друга. Наконец Льюин спросил:
— У тебя есть представление о том, что ты ищешь?
— У меня есть представление о том, чего я надеюсь не найти,— ответил Робертсон.
Льюин ждал, что Робертсон пояснит свою мысль, но тот ничего не добавил. Основное условие безопасности — только «необходимое знание». А Робертсон полагал, что если его худшие опасения не подтвердятся, то Льюину нет необходимости знать, чем они занимаются в этих лабораториях. Это вполне устраивало и Льюина. Однако он не мог не задумываться над характером экспериментов, которые они здесь проводили, когда официально их программа была ограничена исследованиями оборонительного характера.
— Я… я вовсе не хочу совать свой нос не в свое дело. И ты не обязан отвечать, если не считаешь нужным,— начал Льюин,— но я не могу не интересоваться тем, какую работу вы здесь проводите. Я хочу сказать: теперь, когда официально вся ваша работа подчинена интересам обороны. Поиск иммунизирующих средств и средств защиты?
— Правильно,— сказал Робертсон.— Только все это значительно сложнее, чем ты думаешь. Допустим, на нас намерен напасть враг, который хочет применить бактериологическое оружие. По всей вероятности, он выберет такие бактерии, которые будут эффективным оружием, то есть с высоким коэффициентом смертности, надежностью заражения, низкой вторичной заражаемостью. Ну и тому подобное. Поэтому мы обязаны заранее искать новое биологическое оружие, новые инфекции, новые разновидности старых инфекций. Все это мы делаем для того, чтобы знать, от чего нам, по всей вероятности, придется обороняться.
— Но разве это вероятно? Я хочу сказать: будет ли какая-нибудь великая держава применять бактериологическое оружие?
— Нет, речь идет не о великой державе. У великих держав есть атомное оружие, которое в той или иной степени для них приемлемо. Речь идет о небольших государствах. Ну, скажем, о какой-то маленькой стране, возглавляемой самодуром. Производство бактерий обходится сравнительно дешево и доступно любой стране. А вот атомное оружие стоит огромных денег.
— Ты говоришь о «низкой вторичной заражаемости». Что это такое?
— Нужна «чистая инфекция»,— пояснил Робертсон.— После того как на данной территории противник будет уничтожен, со временем возникнет необходимость послать туда своих людей, чтобы воспользоваться тем, что там останется, и установить нужный порядок. Вы, конечно, можете сказать, что своим войскам надо делать прививки. Но это означало бы, что от инфекции есть защита. А идеальное оружие как раз такое, от которого еще нет защиты, которое уничтожает как можно больше людей, подвергшихся его действию, и быстро теряет силу, не распространившись… Вот над чем мы работаем.