Самый обездоленный бедняк мира тоже может внести свой вклад в общее дело. Если вы создадите богатые коммуны, то неожиданно для себя узнаете о том, что нуждаетесь во многих людях, а не только в богатых. Может быть, некоторые люди умеют сколачивать целые состояния, но высокий достаток это еще далеко не все.
Жизнь выше богатства. Ей необходимо так много всего, что вам естественным образом придется пригласить множество народа. Во всем мире богатые коммуны будут испытывать потребность в людях. Постепенно ваша коммуна будет становиться все больше.
Богатый не обеднеет, а бедный увеличит свой достаток. Он будет пользоваться уважением окружающих людей, будет им ровней. Он никому ни в чем не будет уступать, ведь все члены общины выполняют общее дело. Каким бы скромным ни был вклад человека в коммуну, в нем нуждаются точно так же, как и в труде специалиста.
Я сравниваю этот процесс с распусканием цветочного бутона. Все лепестки цветка раскрываются. Коммуна, достигшая расцвета, в которой царит изобилие и достаток, будет состоять не только из богатых людей. Многие бедные люди станут богатыми. Они сделают свой вклад в общее дело и не будут бременем, не будут попрошайками. У них будет чувство собственного достоинства. У вас все равно не получится обойтись без людей разных профессий и ремесел.
Мы можем превратить всю землю в богатое сообщество людей, но для начала следует предпринять то, о чем я уже сказал вам. Мои коммуны предполагают не диктатуру пролетариата, а прежде всего наличие в них богатых людей.
Милый Ошо, меня поразила твоя речь вчера вечером. Отчасти ты имел в виду и психотерапевта Раджена, а я дружу с этим человеком. По моему мнению, он любит тебя нисколько не меньше, чем прежде, и полагаю, что он снял с себя малу и оранжевую робу, просто пытаясь приобрести новые переживания. Должна признать, что работаю под его началом уже несколько лет, и вот несколько дней назад во время прохождения группы я поняла, что не получила ощущения, которые появлялись у меня раньше. Дело в том, что я перестала чувствовать в Раджене твое присутствие. Прошу тебя объяснить, что произошло.
Ты сама ответила на свой вопрос. Если Раджен любит меня, тогда мое присутствие на его занятиях должно ощущаться саньясинами еще яснее. Если же мое присутствие в его группах исчезло, тогда то, что он называет любовью, есть лишь пустой звук. Все очень просто.
Не имеет особого значения, отказался ли он от малы и оранжевой робы, ведь я сам позволил отказаться от этих символов. Но на своих занятиях Раджен говорит: «Раньше я служил Ошо, сдавшись ему. И поныне я служу Ошо, освобождая вас от него». Весь мир свободен от меня. Никому не нужно работать над освобождением кого-либо от меня. Весь мир уже свободен от меня.
Но почему в занятиях Раджена исчезло мое присутствие? Он потерял связь с моим сердцем, и его сердце больше не бьется в унисон с моим сердцем. И это верно не только в отношении Раджена Многие другие целители тоже оказались в подобном положении. Лишь немногие из них прошли испытание огнем. Один из них Прасад, который не только остался прежним, но установил со мной связь на более глубоком уровне, и любовь вспыхнула в нем с новой силой. На его занятиях мое присутствие ощущается еще яснее. Его работа изменилась, и целительный эффект его сеансов стал более сильным.
Но все эти люди бессознательны. Их любовь еще не то, что я называю любовью. Возможно, в лучшем случае их любовь указывает на то, что они не ненавидят меня. И даже это уже прекрасно, поскольку психотерапевты в своем большинстве могут сердиться на меня по той простой причине, что привыкли быть обыкновенными последователями. Вся ответственность лежала на мне, а теперь я возложил ответственность на них. И они могут гневаться на меня, иначе и быть не может. Возможно, они твердят как старые попугаи: «Я люблю тебя», но их поступки не подтверждают эти слова.
Ананда Тиртха и еще несколько саньясинов открыли в Италии академию медитации. Девагит съездил в эту академию. Ему было не так легко разыскать это заведение, но в результате Девагит только разочаровался, поскольку саньясины не хотели, чтобы в стенах их академии вообще звучало мое имя.