Солдат неизвестно отчего загоготал. Явно развеселились и его спутники.
— Издалека, красавица? — снова спросил солдат.
Она посмотрела ему прямо в лицо. Ей хорошо было известно, сколь необычны ее глаза… Легионер, однако, был уже достаточно пьян для того, чтобы заметить нечто большее, нежели вызывающий взгляд.
— Что, не любишь имперских солдат, красавица?
— Солдаты меня не любят, — спокойно ответила она.
Самый высокий, но вместе с тем и самый худой из всей четверки подвинулся на лавке ближе к ней, подмигивая приятелям.
— Выпей с нами, красавица, — снова предложил самый разговорчивый.
Покачав головой, она отставила подвинутый ей стакан. Худой протянул руку и взял одну из ее кос, словно удивляясь ее толщине.
— Черненькая… — сказал он, слегка заикаясь. — Ну, не ломайся…
Вместо трактирщика появился мальчишка лет десяти.
— Чего? — с серьезным видом обратился он к ней. Копия папаши, ни больше ни меньше.
— Пива, — коротко сказала она, внезапно подумав, что поесть здесь, похоже, не удастся.
— Корм для коня задали?
— Задали.
— Ночлег нужен?
— Нет.
Солдаты снова загоготали. Худой все еще мял в руке ее косу, но затем отпустил, дотронувшись до груди, скрытой под курткой из лосиной кожи и рубашкой. Она никак не реагировала, безнаказанно позволяя ощупывать себя.
— Ма-а-ленькие, — жалостливо протянул худой, к потехе приятелей. Разговорчивый потянулся с другой стороны, через спящего на столе детину.
— Маленькие, — повторил он следом за заикой, вызвав новый взрыв смеха.
Сидевшие за другими столами посетители все чаще поглядывали туда, где явно что-то происходило. Она заметила удивленный взгляд купцов. Подобный патруль они, похоже, видели впервые.
Она тоже.
Теперь ее уже щупали за живот. Она подумала, успеет ли костистая лапа забраться ей под юбку, прежде чем мальчишка принесет пиво.
Пиво появилось раньше.
Она подняла глиняную, вмещавшую добрых пол кварты кружку и выпила одним духом. Ей и в самом деле хотелось пить.
Солдат откинул полы ее короткой юбки и полез под нее, коснувшись волос на лобке.
Она разбила кружку о его голову.
Тотчас же она схватила его разбитую башку и треснула ею о крышку стола, расквасив ему нос среди осколков кружки, в луже водки, разлившейся из опрокинутого стакана. Сидевшие напротив топорники вскочили, но тут же отлетели назад, придавленные столом, который она швырнула в них, словно он весил не больше табурета. Разговорчивый, сидевший на той же лавке, что и она, выхватил меч. Она не стала ждать. Схватив колчан, она перепрыгнула через стол и лежащих на полу солдат. Сумка осталась — ничего не поделаешь! Расталкивая людей, она бросилась к двери; мгновение спустя она была уже во дворе.
Солдаты в зале пришли в себя довольно быстро — кроме худого, который ревел от боли, размазывая по лицу кровь. Хмель, похоже, выветрился у них из головы, и с мечами в руках они кинулись следом за черноволосой. Как только они выбежали из зала, посетители столпились у маленьких окон и в открытых дверях; те, что посмелее, даже вышли наружу.
Женщина в лосиной куртке стояла у самой ограды, возле купеческой повозки, недалеко от конюшни. Легко было догадаться, что ей не хватило времени, чтобы оседлать коня. В левой руке она держала лук, придерживая пальцами наложенную на тетиву стрелу. Правой рукой она втыкала стрелы в землю перед собой.
— Эй! — рявкнул один из солдат, бросаясь вперед.
Остальные двинулись за ним. Женщина подняла лук, натянула тетиву и словно нехотя отпустила. Раздался отчетливый удар… солдат отшатнулся, но тут же загоготал, показывая стрелу, которая, правда, пробила мундир, но соскользнула по нагруднику. Теперь он держал ее под мышкой.
— Кираса! — со злостью воскликнула лучница. Голос ее звучал чуть хрипло, но в нем не чувствовалось ни тени страха.
Солдаты, выставив мечи, двинулись вперед, обходя ее спереди и с боков. Они успели сделать не больше трех шагов.
— Что ж, болтунишка, — сказала она, — кончился твой патруль.
Стрела пробила шею насквозь. Следующая столь же метко свалила второго легионера. Черноволосая насмешливо фыркнула, видя, как ретируется последний противник. Она снова натянула тетиву.
Она была в Громбеларде.
Она вернулась.
Любопытствовавшие путники искали убежища в помещении. Легионер хотел сбежать вместе с другими, но в дверях возник затор. В дверном косяке, предупреждающе дрожа, застряла очередная стрела.
— Эй, вояка, прочь отсюда! За ограду, а то убью!
Легионер помчался к воротам. Она еще раз натянула тетиву и угостила «вояку» стрелой в зад, с чуть ли не лошадиным ржанием. Потом наклонилась, выдернула из земли последнюю стрелу, очистила наконечник и спрятала. Еще раз наклонив голову, она медленно сплюнула на землю, глядя исподлобья на опустевший двор и два свежих трупа.
— Неплохо, — похвалила она сама себя.
Она направилась обратно в корчму, по дороге наступив на трупы, чтобы выдернуть стрелы. Каждую из них она тщательно вытерла. Она знала, что за ней внимательно наблюдают, но ее это лишь забавляло.
Вскоре она уже стояла в дверях. Внутри царила тишина.
— Кто-нибудь когда-нибудь видел таких солдат? — спросила она. — Шернь, я не какая-нибудь убийца… Я спрашиваю: видел кто-нибудь или нет?
Путешествующие через перевал Стервятников люди редко принадлежат к тому типу, который можно было бы назвать приятным обществом, что бы это ни значило… Купец или подручный купца должен был уметь защитить свой товар. Она могла побиться об заклад, что во всем «Покорителе» не было человека, который не сумел бы воспользоваться арбалетом или стукнуть как следует дубиной.
— Не видел, — ответил толстый до неприличия мужчина, оглядываясь на остальных. — Пьяных не видел…
Его поддержал всеобщий ропот.
Все взгляды были теперь обращены к худому типу с окровавленным лицом. Едва сдерживая стоны, он пробирался в сторону двери.
Однако в дверях все еще стояла она.
— Поедем к твоему коменданту, — сообщила она ему. — Интересно, что он скажет.
Она поманила пальцем, предлагая ему подойти ближе.
— Кто ты? — спросил чей-то голос из глубины зала.
— Дартанская магнатка, — пожав плечами, ответила она. — Но родом я из Армекта… А. Б. Д. Каренира.
Все решили, что она шутит.
Была поздняя весна, то есть — естественно — тучи, ветер и непрестанный дождь… Хотя до сих пор день был просто прекрасный; лишь сейчас, под вечер, начало моросить. Каренира поправила плащ и надела капюшон, потом обернулась к пленнику. Ее рассмешила его выпяченная задница. Руки и ноги болтались по бокам лошади, связанные веревкой, протянутой под животом коня.
— Тебе удобно? — заботливо спросила она, придерживая лошадь.
— Шлю-у-ха, — заикаясь, простонал он.
— Вовсе нет! — торжествующе заявила она. — Будь я шлюхой, ты держал бы свою лапу там, где держал, а башка была бы целая!
Когда везущая беспомощную ношу лошадь проходила рядом, она вынула ногу из стремени и с превеликим удовольствием пнула выставленный зад.
Она чувствовала себя превосходно. Наверняка лучше всего за год с лишним!
Она поехала дальше, снова пропустив вперед вьючную лошадь и думая о том, не перейти ли на рысь. Рикс был недалеко, тем не менее в таком темпе она доберется до него лишь утром или еще позже.
Ее не беспокоило, откроют ли ей ворота. Откроют, даже посреди ночи! Не каждый же день кто-то привозит топорника легиона с торчащей к небу задницей.
Но чтобы перейти на рысь, нужно было переменить положение багажа. Иначе он наверняка сползет.
Она боролась с собственной ленью.
— А может, и пусть сползет? — сказала она сама себе, зевая.
Где-то позади, на тракте, послышался далекий топот копыт. Он приближался. Она нахмурила широкие черные брови, но — то был лишь один конь. Тем не менее она поправила на бедрах трофейный пояс с мечом, чуть отодвинув плащ, чтобы легче было дотянуться до оружия.