Эдвард Ли, Джон Пелан
Громила
Вступление Т. Уинтер-Дэмон
Во-первых, позвольте мне открыто признать, что при погружении в самые темные области человеческого сознания, при изучении наиболее безумных проявлений извращенности и аномального поведения - занятие, которому я всецело посвятил свое будущее при создании собственного отчасти скандального литературного наследия - нежелательным побочным эффектом является то, что я чувствую себя весьма пресытившимся, если дело касается литературы хоррора (и фильмов тоже, если уж на то пошло). Вопреки клятвенным обещаниям душераздирающих ужасов, лишь малая доля того, что я читал или смотрел, вызывает у меня нечто большее, чем смертную тоску...
Очень немногие соответствуют тем больным, лихорадочным ощущениям, столь радостно переживаемым при первой встрече со, скажем, сочинениями Маркиза де Сада. Сюда же можно отнести "Мертвый сезон" Кетчама, "Последний дом слева" Веса Крейвена, "Техасскую резню бензопилой" Тоба Хупера, "Ночь живых мертвецов" Джорджа Ромеро, "Судороги" Дэвида Кроненберга, "Сало" Пьера Паоло Пазолини, "Некромантик" Йорга Буттгерайта, "Генри: Портрет серийного убийцы" Джона Макнотона, ремейк "Признания серийного убийцы". А также такую классику казалось бы "неоправдывающей социальной ценности" как фильмы Хершела Гордона Льюиса - "Праздник крови", "Две тысячи маньяков", "Вкус крови", "Кудесник крови" и "Окровавленные стриптизерши". Либо их нездоровое потомство вроде "Кровавой закусочной", "Кровососущих уродов", "Ада зомби", "Не заходи в дом", "Я плюю на ваши могилы", "Последнего дома на Тупиковой улице", "Маньяка", "Печати Дьявола" и "Уличного мусора"...
Отчасти, полагаю, проблема в том, что мы живем в эпоху крайнего лицемерия - эпоху ложного пуританства и мнимой стыдливости. В эпоху Морального Меньшинства, где, несмотря на то, что наши газеты и выпуски новостей кричат о бесконечных кровавых бесчинствах, а статистики ежедневно потчуют нас постоянно растущим процентом подростковой преступности и ранней половой активности, и как следствие - частыми случаями беременности и заражения СПИДом, попробуйте "выйти за рамки привычного" в кино и литературе, и узнаете, насколько консервативен или встревожен может оказаться истеблишмент... Посмотрите, как голливудская цензура испохабила целлулоидный релиз "Техасской резни бензопилой-3" из-за "чрезмерной кровожадности" первоначальной версии сценария Дейва Шоу!
ТАКОЙ "МОРАЛИСТИЧЕСКИЙ" КОНТРОЛЬ ЗА УМАМИ - ПОЛНОЕ ДЕРЬМО! НЕ НРАВИТСЯ КНИГА - НЕ ЧИТАЙТЕ! НЕ НРАВИТСЯ ФИЛЬМ - НЕ СМОТРИТЕ! ВЕРНО?
Ладно, ладно, уже слажу со своей гребаной трибуны.
Хех. Ежели до вас еще не доперло, подумайте вот над чем - только два из приведенных мной примеров были книгами, остальные - это фильмы ужасов... верно?
Итак. Кто же доставляет тотальное, беспредельное, кроваво-блевотное чтиво в мир литературы ужасов? Не могут же все эти дамы и господа быть беззубыми рохлями, верно?
Скорее всего, если вы держите эту книгу в своих горячих, потных ладошках, мы можем предположить, что вы уже знаете, верно...? Но, опять же, вы знаете стандартную оговорку насчет "предположить", верно? Я имею в виду, что, возможно, вы - просто фанат профессионального рестлинга и выбрали эту книгу, подумав, "О, клево! Классная книжонка про Халка Хогана, Стинга, "Ножовку" Джима Даггана, "Мачо" Рэнди Сэвиджа, "Гробовщика", "Американскую мечту" и всех их приятелей по рингу... верно? Хочу сказать, что все же возможно...
Но, нет. Я не имею в виду Чарли Гранта. Не имею в виду Рэя Брэдбери. Ни Рэя Рассела. Ни Уильяма Ф. Нолана. И конечно, я не имею в виду Дина Кунца.
Я мог бы сослаться на самых заметных мастеров "сплаттерпанка", вроде Клайва Баркера, Джона Скиппа, Крэйга Спектора, Дэвида Щоу, Рэя Гартона, Ричарда Матесона, Джо Лансдейла, консорциума Майкла Слейда, или (моего приятеля) Рекса Миллера...
Но, честно говоря, ни один из этих парней даже близко не стоит с писателем, который стал истинным литературным приемником кинематографического наследия самого Хершела Гордона Льюиса - БЕССПОРНОГО КОРОЛЯ МИРОВОГО ШОК-КИНО.
Полагаю, большинство читателей, знакомых с более экстремальными ответвлениями современного хоррора, согласились бы со мной. Есть лишь один писатель, к чьим работам я подхожу с тем же трепетным предвкушением, с той же тошнотворной дрожью, которую я испытывал в детстве.