Боже, пожалуйста. Просто дай мне умереть...
По сравнению с "этим", "циплячья" дама с плоской грудью и пахнущей свиным фаршем дыркой казалась ему моделью из "Спортс Иллюстрейтед". Отвердевший клитор размером с желудь прижимался к его языку, рядом с которым, в случайных грубых углублениях обнаруживались скопления фиброзных наростов.
- Да, зая! Ты мой страстный язычок!
Стрейкер не оценил комплимент. Он ахнул от мгновенного облегчения, когда она вдруг оторвалась от его лица. Сперва Стрейкер подумал, что она кончила, но потом ужас обрушился с удвоенной силой, когда он заметил, что она просто сменила позу.
- Давай прокатимся по шоссе 69!
Давай, не будем, - подумал Стрейкер. Теперь его лицо оказалось под чудовищными ягодицами, и нос вжался в зловонную бездну.
- Позволь мне дать тебе немного рабочего пространства, ага? - любезно предложила она, просунула вниз обе руки и раздвинула свой студенистый зад. Дай мне умереть, - снова подумал он. Но это был бы простой выход. Половые губы свисали, как пара петушиных бородок, а максимальный обзор позволял ему видеть столкнувшиеся луны белой, мешковатой, достойной снежного человека задницы, подсвеченной крошечными красными прыщами, которыми можно было играть в "Соедини точки". Но это было райское видение по сравнению с зияющей расщелиной заднего прохода. Стрейкеру представились Босховские картины ада - клювастые демоны, проталкивающиеся из сморщенного отверстия, чтобы оторвать от него лоскуты живой плоти и подстричь конечности, как морковные хвосты. Да, задний проход этой женщины был воистину картиной ада. Жиль де Рэ убежал бы в ужасе. Даже сам Сатана поморщился бы при виде этого буро-розового "лучистого" ануса. Видел ли Стрейкер что-нибудь страшнее в своей жизни?
Нет.
Поросшая по краям волосами расщелина, усеянная крошками засохшего кала. Ее анус походил на пустую глазницу с ресницами. И не секрет, что Гула не очень тщательно подтерлась после последнего посещения туалета. Теперь уже Стрейкер был настроен против первоначального намерения посмотреть, насколько он сможет задержать дыхание и одновременно выполнять куннилингус.
- Ой, зая! Как эгоистично с моей стороны!
С этим замечанием она решила сама уделить ему немного внимания. Внимания орального характера. Наклонившись вперед, она разлеглась, как белый ламантин и заглотила всю его мошонку за раз. Она принялась сосать ему яйца, словно это был пакетик с леденцами, член же его оставался безжизненным. Безжизненным куском мяса. Он напоминал сейчас черепашью голову, пытающуюся спрятаться в панцире. Скоро Стрейкер станет первым в истории мужчиной, обладающим внутренними гениталиями.
Наконец, Гула с громким чавкающим звуком высвободила его мошонку.
- Как тебе такой отсос яиц, сладкий? Хммм? - Потом она сунула съежившийся лоскут плоти, которая была его членом, целиком в рот.
Стрейкер зажмурился. И сконцентрировался. Но...
Ничего. Все мертво.
- Давай же, зая! Подними свою любовную палочку для крошки.
Стрейкер не мог придумать никакого образа, способного поднять его "любовную палочку". Рот Гулы сосал ее как ириску - очень маленькую ириску. И вскоре капитан полиции штата осознал неразрешимость своей дилеммы. Если он не окажется на высоте положения, она, скорее всего, обидится и, следовательно, вряд ли расскажет многое из того, что знает о Громиле и его менеджере. В конце концов, именно по этой причине он здесь находится. А что скажет Мелинда в случае его провала?
Но эта мысль - мыль о Мелинде - качнулась у него в голове, как хорошее бренди в бокале.
Я сделаю это, - решил он. - Пошевелюсь лишний раз и докажу ей, что я не рохля!
И он принял решение. Он отважно возобновил работу языком, ринувшись, как шесть сотен в Долину Смерти (имеется в виду строчка из поэмы лорда Тэннисона "Атака легкой бригады" - Прим. пер.).
- Ооо, зая, хорошо-то как! - внезапно похвалила она его. - Хоть я и потеряла тебя на минутку, но лакомишься ты из моей коробочки с вкусняшками лучше всех!
Действительно, "коробочка с вкусняшками". Он превратит ее в настоящий обед в честь Дня благодарения. Доставит этой "слонихе" оргазм, даже если тот убьет его. А что до его собственных ощущений...
Мелинда, - подумал он.
Вот мой билет. Просто думай о ней, - приказал он себе. - Думай о Мелинде...
Ты целуешь Мелинду...