— Мы же не все обсудили.
— Что, собственно, мы должны обсуждать? — взмолилась Шарлотта.
— А ты не догадываешься?
Она посмотрела на него и прочитала в его глазах не обсуждаемое и не терпящее возражений, то, что называется «сиди и слушай».
Они вошли в дом. Джордан занес и поставил ее вещи, потом уселся в кресло, но Шарлотта принципиально встала у окна.
— Тебе не кажется, Шарлотта, что мы должны наладить отношения? Нам нельзя быть врагами. Ты прекрасно знаешь, что успех возможен только тогда, когда работа идет дружно. Что будут думать обо мне сотрудники, если ты смотришь на меня как на врага номер один?
— Джордан, ты купил бизнес, но не меня. Я буду работать с тобой, но ты не можешь приказать мне любить тебя.
— Какие жестокие слова, — усмехнулся он. — Но твои глаза говорят другое, а губы так и просят поцелуя.
— Я не желаю слушать твои глупости и не хочу больше говорить на эту тему.
— А я хочу! — Он встал и приблизился к ней настолько, что его губы легко могли коснуться ее.
Знакомый запах дурманил Шарлотте голову. У нее подгибались колени и дрожали руки.
— Ненавижу тебя, — не сдавалась она, стараясь высвободиться из его объятий.
— О, ненависть — сильное чувство, от него можно мгновенно перейти к любви.
— Джордан…
Но его губы коснулись ее приоткрытых губ и подавили ее возглас… то ли ненависти, то ли любви. Она отталкивала его, брыкалась, но он не отпускал ее, и она обмякла, сдалась, ответила на его страстный поцелуй.
— Вот так-то лучше, — оторвавшись от нее на секунду, сказал Джордан с ноткой удовлетворения и опять припал к ее губам.
Шарлотта пыталась взять себя в руки, но поняла, что не в силах противиться властному и могучему инстинкту, и стала ласкать его.
— Ты не так уж и ненавидишь меня, Шарли, — выдохнул он. — Пойдем в спальню… Я хочу… любить тебя везде, куда дотянутся мои губы.
Он смотрел ей в глаза, он молил… И Шарлотта кивнула.
Прошло несколько дней. Шло очередное заседание начальников департаментов под руководством Джордана. Он сидел в кресле, которое еще недавно занимал отец Шарлотты.
Сильный, решительный, полный новых идей, Джордан вызывал восхищение и одобрение людей, сидевших вокруг стола. Он предложил ряд нововведений и надеялся, что его поддержат. Но кто бы осмелился возражать ему?
Шарлотта не отрываясь смотрела на него, как и все восхищаясь его деловой смекалкой, энтузиазмом и умом. Отец был прав: Джордан прирожденный бизнесмен.
Он вертел в руках карандаш, а Шарлотта вспоминала, как еще недавно эти пальцы ласкали ее. Как ей избавиться от этих воспоминаний? Как забыть их исступленные крики, когда они одновременно достигали высшего удовлетворения? Как забыть его сбивчивые слова, что он не может без нее жить? Но разве можно ему верить?
Ей было стыдно за свою страстность, которую ей не удалось скрыть… Шарлотта понимала, что нельзя требовать от него любви, ему нужен только секс, и его слова, что он не может жить без нее, ничего не значат. В этот момент мужчины не всегда отдают себе отчет в словах, за которые потом приходится расплачиваться всю жизнь. Нет, ей не нужно это.
Она подняла голову, и их глаза встретились. Он так нежно и значительно посмотрел на нее, что она застеснялась, а потом вдруг почувствовала себя уверенной и… желанной.
— Ну, вот и все. Расходимся и начинаем работать, если нет больше вопросов.
Шарлотта собрала бумаги и пошла вместе со всеми из кабинета, но услышала в спину:
— Мисс Маккенн, задержитесь ненадолго. Я хочу вас кое о чем попросить.
Шарлотта послушно кивнула и села на свое место: при сотрудниках они старались держаться официально.
— Слушаю тебя, Джордан, — сказала она мягко, когда все вышли. Шарлотта была уверена, что ни для кого в офисе не были тайной их отношения.
Джордан пристально смотрел на нее, думая о чем-то своем. Потом встал, обошел стол и сел рядом с ней.
— Как тебе заседание? Как я веду себя? Есть ли критические замечания в мой адрес со стороны моей любимой?
— Джордан, перестань ерничать. Неужели тебе так важно мое одобрение?
— Шарли, мне просто приятно знать твое мнение, знать, что я поступаю правильно, что ты одобряешь мои нововведения, что сменила гнев на милость, и я хочу… ты знаешь, чего я хочу, — закончил он.
— Джордан, ты все делаешь правильно, но только не прикасайся ко мне, нас же видно через эту дурацкую стеклянную дверь… Не хватало еще болтовни, что я липну к тебе.