Корабль резко накренился на левый борт, и Прутик сделал еще два оборота к ступенькам трапа.
«Было совершенно ясно, что Хитрован не способен ни на что хорошее, — продолжал бранить себя Прутик. — Он всегда меня недолюбливал. Надо было догадаться, отчего он вдруг стал таким дружелюбным. О небо! Что же я наделал!»
Небесный корабль накренился на правый борт, и Прутику пришлось вжаться в палубу, чтобы его не отбросило обратно, к койке Окурка. Краешком глаза он видел, что плоскоголовый роется в соломе в надежде отыскать не замеченный прежде кусок мяса.
«Вот урод противный», — подумал Прутик, содрогнувшись.
В этот миг «Громобой» встал на дыбы, как боевой зубоскал, затем резко качнулся на левый борт и опустился. Прутик преодолел последние несколько ярдов до нижних ступенек трапа. Там он помедлил в нерешительности. Корабль снопа взвился на дыбы, и тут раздался грохот, ибо Окурок потерял равновесие и шлепнулся с койки.
«Пора! — сказал себе Прутик. — Убирайся отсюда, пока можешь».
Он вскочил на ноги, яростно схватился за поручни и начал карабкаться по крутым ступенькам так быстро, как позволяли одеревеневшие ноги.
— Ой! — взвыл Окурок, когда до него дошел смысл происходящего. — Ты это куда?
Но Прутик не стал задерживаться, чтобы дать обстоятельный ответ на поставленный вопрос.
— Вперед! — отчаянно подгонял он себя. Он уже одолел половину лестницы, но люк наверху, казалось, ближе не стал. — Давай же!
Тем временем Окурок вскочил на ноги и опрометью понесся за Прутиком. Осталось шесть ступенек, а Окурок уже рядом. Пять… Четыре… Прутик чувствовал, как дрожит трап под тяжелым гоблином. Три… два…
Внезапно он почувствовал, как мозолистая рука гоблина схватила его за лодыжку.
— Нет! — крикнул Прутик и отпихнул преследователя обеими ногами.
Толкнув откидную крышку люка, Прутик подпрыгнул и выскочил через узкое отверстие. Он упал на колени рядом с люком. Лопатовидные пальцы Окурка появились на краю отверстия. Прутик изо всех сил захлопнул крышку люка.
Раздался мучительный вопль. Затем снизу донесся глухой звук удара. Но вот опять стало слышно, как плоскоголовый взбирается по трапу.
У Прутика бешено колотилось сердце, пока он задвигал тяжелый засов, а затем для надежности прикатил бочку с маринованными водорослями и поставил на крышку люка. После этого он побежал к следующему трапу, ведущему на верхнюю палубу. Вслед Прутику доносились яростные удары и поток ругательств.
А на верхней палубе, не имея ни малейшего представления о том, какие драматические события разворачиваются внизу, капитан и экипаж «Громобоя» боролись за спасение корабля.
— Натянуть корпусные канаты! — взревел Облачный Волк, когда Великая Буря начала приближаться к Сумеречному Лесу. Самым важным было сохранить положение корабля в центре бури. — Убрать стаксель! Распутать такелаж кливера!
Атмосфера была во всех смыслах наэлектризованной. Маленькие разряды, светившиеся ровным голубым светом, покрыли корпус корабля. Они потрескивали и сверкали. Они танцевали повсюду — от верхушки мачты до киля, начиная бушпритом и заканчивая рулевым диском. Они отплясывали на парусах, па такелаже, на палубе. И они искрились на самих небесных пиратах — в бородах, на одежде, на пальцах.
Тем Кородер был занят ганшпугом.
— Не могу сказать, чтобы я был от этого в восторге, — проворчал он, когда голубые искорки заиграли вокруг его рук.
Железная Челюсть взглянул на него со скайселя, починкой которого был занят.
— Это-ау испорти-ш мне челю-ш-сть!
Тем широко улыбнулся.
— Это не смешно-шу! — пожаловался Железная Челюсть.
— Очень смешно, — возразил Тем Кородер, наблюдая, как нижняя челюсть товарища открывается и закрывается, когда ей вздумается.
Много лет назад бедняга потерял свою нижнюю челюсть в бою. Известный кровожадностью член Лиги по имени Улбус Понтофраксис подкрался к нему с боевым топором нанес жестокий удар, угодив чуть ниже уха.
Поправившись, пират смастерил себе протез из куска железного дерева. И пока он не забывал чистить болты и смазывать их маслом, протез исправно служил, по крайней мере до нынешнего дня.
Ибо с того момента, как «Громобой» проник внутрь Великой Бури, таинственная электрическая сила постоянно открывала и захлопывала челюсть, и несчастный пират ничего не мог с этим поделать.
— Ка-ш-к долго еще эт-ш-о будет продо-ш-лжаться? — простонал он.
— Думаю, до тех пор, пока мы не достигнем Сумеречного Леса, — предположил Том Кородер.
— Что произойдет приблизительно через… девять минут, — крикнул им сверху Колючка.
«Девять минут», — радостно повторил про себя Хитрован. Старшина-рулевой, которого послали проверить крепления и который стоял теперь, облокотившись о леера полуюта, и праздно наблюдал за завораживающим вихрем облаков, быстро огляделся вокруг.
«Так держать, Квинтиниус Верджиникс, — насмешливо улыбнулся Хитрован. — Давай-давай! Добывай свой грозофракс. А потом я сделаю ход. И горе тому, кто… — Тут он ахнул. — Во имя неба, что это?»
При виде Прутика, стоявшего на пороге небольшой будки над трапом, Хитрован пришел в неописуемую ярость. Если Облачный Волк увидит его, тогда все пропало! Не теряя ни секунды, Хитрован бросился к Прутику.
Прутик был ошеломлен и сбит с толку.
Воздух был пурпурным, пахло серой и горелым молоком. Облака, окутывавшие небесный корабль, кипели, клубились и сверкали молниями. Тело Прутика охватил зуд, когда щупальца голубого света обвили его, подняв дыбом каждый волосок.
Так, значит, это и есть преследование бури!
Члены экипажа были заняты лихорадочной работой. Буль, свирепого вида толстолап-альбинос, стоял, привязанный, у штурвала. Облачный Волк был поглощен рычагами управления, делая все возможное, чтобы удержать как скорость, так и высоту корабля на прежнем уровне. Ничего не скажешь, подходящий момент для того, чтобы сознаться в своей вине и поведать о мятеже.
«Что бы там ни было, у меня нет выхода!» — решительно сказал себе Прутик. Он уже слышал, как трещит внизу люк. Появление Окурка на палубе — всего лишь вопрос времени. Прутик понял, что, если он не скажет все сейчас, его отец будет убит. При этой мысли он содрогнулся: «И в этом будет только моя вина!»
Собравшись с духом для короткого, но опасного путешествия от трапа до капитанского мостика, он уже собирался сделать первый шаг, когда тяжелая рука опустилась на его плечо и дернула назад. Холодное как лед лезвие прижалось к шее.
— Одно движение, один звук, Прутик, и я перережу тебе глотку, — прошипел Хитрован. — Понял?
— Да, — прошептал Прутик.
Через мгновение он услышал щелчок и увидел, что его грубо запихивают в маленькую будку-склад, где хранились ведра, швабры, тросы и парусина. Он полетел кубарем и рухнул в углу. Дверь захлопнулась.
— Пошли последние пять минут! — раздался крик древесного эльфа.
Прутик поднялся и приложил ухо к запертой двери. Среди непрекращающегося грома и грохота ему удалось различить два голоса. Один принадлежал Хитровану, другой — плоскоголовому.
— Меня не за что винить, — ныл Окурок. — Он улизнул так быстро, что я не успел остановить его.
— Тебе следовало его связать! — послышался раздраженный голос Хитрована. — Проклятый парень! Его непременно кто-нибудь обнаружит до того, как будет добыт грозофракс…
— Я могу прикончить его прямо сейчас, — предложил Окурок.
— Нет, — ответил Хитрован. — Нам он нужен живой, а не мертвый. — Он зарычал с возрастающей яростью. — Жалкий назойливый щенок заставляет меня форсировать события, честное слово! Но еще не все потеряно, Окурок. Пойдем и посмотрим, можно ли изменить ситуацию в нашу пользу.
Когда эти двое ушли, Прутик почувствовал, что его сердце готово выпрыгнуть из груди. Ну вот, он находится внутри Великой Бури и направляется в сторону Сумеречного Леса в поисках грозофракса. В конце концов, происходит все то, о чем до сих пор он мог только мечтать. Но из-за него мечта эта превратилась в кошмар.