Вот так, через четыре года после всего этого ужаса, у нас завязались близкие отношения.
— У людей, прошедших Афганистан, обостренное чувство справедливости. Борис Всеволодович стал политиком. В политике нужно быть очень толстокожим…
— Вначале человеческая подлость ставила Бориса Всеволодовича в тупик: в глаза ему говорили одно, за спиной делали совершенно другое. Но сейчас уже появился опыт, есть и настоящие единомышленники.
— Муж прислушивается к вашим советам?
— Только по части гардероба.
— По возрасту у вас с мужем немалая разница — 17 лет. Не мешает это взаимопониманию?
— Я совершенно разницы в возрасте не замечаю.
— Откладываете ли деньги на черный день?
— Про черный день и думать не хочу. Хватит с меня. А деньги откладываем только на обучение детей.
— Как думаете, любовь и деньги совместимы?
— Совместимы, но не взаимосвязаны. Деньги никогда не мешают, но счастья и взаимопонимания не гарантируют.
— У вас большой дом. Наверное, нельзя обойтись без прислуги?
— Прислуги у нас нет и никогда не было. С Лизочкой мне помогает родственница, все остальное хозяйство на мне. Надо всех накормить, одеть и еще поговорить. Сейчас с вами беседую, а в голове крутится, что в понедельник у меня занятия по английскому, значит, еду нужно приготовить сегодня.
— Что вы делаете в свободное время?
— Стараемся не пропускать театральные премьеры и обычно два-три раза в месяц ходим в консерваторию.
Борис Всеволодович не из тех людей, что отдыхают лежа на диване. Он сено косит на даче, на велосипеде гоняет, девчонки научили его кататься на роликовых коньках. Я уж не говорю об автомобиле — это особая страсть.
— А вы сами машину водите?
— После гибели первого мужа осталась машина. Я тогда научилась ездить и получила права. Но Громов мне запретил. Ему кажется, что я плохо вожу, он за меня боится.
— Муж вас балует?
— Как в любой счастливой семье. Цветы, подарки и внимание. Но главное, что рядом с ним я могу расслабиться и отдохнуть. Вроде бы мелочь, но для меня это ужасно важно.
Когда я была одна с двумя девочками, возможности хоть чуть-чуть отдохнуть у меня не было. Я жила в постоянном напряжении. Теперь напряжение ушло, и мне легко.
Стараюсь и мужу по возможности создать условия для отдыха. К хозяйственным делам: картошку почистить или сходить в магазин — я его не подпускаю. Мне самой хочется ему услужить. Не понимаю женщин, которые стонут, что муж, мол, отбился от рук, тарелку за собой не вымоет, а это и не мужское занятие. Домашний уют — главное дело женщины.
— Какие качества Бориса Всеволодовича вам особенно симпатичны?
— Вот говорят — «настоящий мужчина». В моем представлении это именно Громов. Надежный, немногословный, немелочный. Если пообещал — обязательно сделает.
Его характер особенно проявляется в общении с детьми. Я, случается, на них прикрикну, они обидятся и дуются на меня. С Борисом Всеволодовичем такие фокусы не проходят. Его слушаются без всяких обид, хотя он никогда голоса не повышает. Уважают.
Валя и Женя — близняшки. Им часто дарят одинаковые вещи, но разных цветов. Приходится тянуть жребий, кому что достанется. Меня в качестве судьи они не признают. Вырабатывает процедуру и проводит жеребьевку только Громов.
Когда возникают какие-то сложности, я начинаю волноваться. Он говорит: «Расслабься и не вникай — тебе это не надо». И я успокаиваюсь.
Вот мы уже долго живем вместе, больше десяти лет, можно бы уже ко всему привыкнуть. Но масштабность личности Бориса Всеволодовича меня по-прежнему удивляет.
— У Бориса были прекрасная семья, — говорит С. В. Громов, — замечательные дети, все шло как надо и вдруг эта ужасная трагедия. Его жена, Наташа, погибает.
После Афганистана генерала Громова знала вся страна. Когда людям стало известно о его семейной трагедии, пришло множество писем с поддержкой. В том числе от молодых женщин с предложением руки и сердца. Он мог выбрать кого угодно. Но Борис поступил так, как должен был сделать именно реаниматор — сам, находясь в тяжелом кризисе, он становится опорой для человека, которого нужно спасать.
Для многих это выглядело более чем странно. Молодой перспективный генерал женится на женщине, у которой двое детей. На свою уже хорошо нагруженную телегу (у самого ведь два сына) кладет тяжесть еще одного горя.