- Вот, – сказал нам вожак славян, – человек вам в помощь. На два часа в вашем полном распоряжении. Проведёт везде, где скажете, да, хоть в спальню мою, если оно вам понадобится вдруг. Покажет, что захотите, расскажет всё, что знает, и без утайки. Про места эти, само собой. И про бога нашего Перуна, и про обычаи, что мы чтим, да и про артефакты, которым поклоняемся. Лишнего от него не требуйте всё же, не портите впечатление о себе. Времени вам выделенного хватит с лихвой, думаю. Но, а если что, можно и ещё чуток урвать. Только учтите, через оговорённое время вас уже такси ждать будет, чтобы на станцию отвезти. Да, ничего. Подождёт. Главное – на электричку не опоздать, чтобы несколько часов потом на вокзале не куковать, следующую поджидая. И ещё. Такси за наш счёт. Подарок такой небольшой. Заслужили.
Что нам оставалось? Лишь поблагодарить сердечно, ещё раз в пояс поклониться (условно, понятно), да задком-задком и к выходу. Чего время зря терять? Так-то оно, конечно, нам и пятнадцати минут хватило бы по общине да холму пробежаться, жалом поводя, камень Перуна пытаясь учуять. Разве что, странновато это выглядело бы. Легко могли бы и тормознуть нас на полпути за такие выкрутасы, да вывести за пределы общины. От греха подальше. И как тогда снова сюда попасть? С чёрной-то меткой на лбу. Ответ простой – никак, от слова совсем. Потому придётся ходить не спеша, размеренно, местами застывая и восторженно разглядывая какую-нибудь диковину. Лишь бы вовремя понять, что это и есть диковина-то... На всё про всё два часа-то может в итоге и впритык оказаться.
Оставалась в душе ещё, правда, не то чтобы обида какая (это за то, что нас так явно и быстро выставляют отсюда), скорее – опаска. А чего так быстро вдруг выставляют-то? И почему именно Оглобля в сопровождающих – парень опытный, сильный, без сомнения – опасный, всё подмечающий и понимающий? Можем, можем мы, значит, увидеть случайно что лишнее! А станем ли мы тогда, если увидим скрытое от чужих глаз, сами лишними? На празднике жизни лишними. Вот в самом, что ни на есть, прямом смысле. Или ещё что здесь, в этой спешке с нашим выпроваживанием, кроется? Вариантов-то на самом деле – не счесть. В том числе и самый простой и понятный. Не для русских, правда, для капиталистов проклятых понятный – вы отработали, оплату по уговору получили и всё, до свидания, нечего здесь больше делать.
Ну да, хватит! Чего себя просто так накручивать-то, в самом деле! Обо всём грустном и позже подумать можно будет, если понадобится. Дай бог, конечно, что не возникнет нужды такой. А пока, поставив в голове крестик на счёт дополнительного “поостерегись”, делом пора заняться. Вот как Ориславушка тот же.
Рогатый и правда, в отличие от меня параноика, времени зря не терял. Он активно крутил головой во все стороны, пока мы шли по дому Пересвета, и раздувал ноздри. Очевидно, принюхиваясь. Надо отдать должное сатиру, про главное он не забывал.
Вскоре мы оказались на улице и на минуту остановились у крыльца.
- Так что там про артефакты-то вожак ваш говорил? – сразу беря быка за рога, обратился рогатый к Оглобле.
Кстати, к самому дому главы общины Орис интерес потерял напрочь. Это я легко понял по поведению да мимике своего родственничка. Научился тому уже. Хотя, может статься, ещё какой дар избранных у меня открылся. Напарника с полуслова-полувзгляда понимать, к примеру. Так-то оно хорошо было бы, правильно и логично.Но не факт совсем. У богов-то, дары нам дающих, ведь логика своя, нам простым грешным неведомая! Так что, может и просто случайно интуиция сейчас сработала.
- Да, немного тех артефактов-то у нас, признаться, – Оглобля, тем временем, двинулся вперёд, отвечая по пути уже на вопрос сатира. – Всё, что есть, в хате волхва нашего. Та хата как раз перед капищем стоит. Туда и идём.
- Всё в одном месте? Очень хорошо! – рогатый радостно потёр руки, одновременно пытаясь приноровиться к шагу степенно выхаживающего бородача. Последнее получалось не очень. Орис то и дело убегал вперёд, энергия у сатира била ключом.
- Экий у тебя товарищ непоседа, – усмехнулся наш сопровождающий, обращаясь ко мне.
- Есть такое, – кивнул головой я. – Да, это ещё что! Мертвого он заговорит, вот то беда бывает.
- Наслышан о том, наслышан, – снова показал зубы сквозь бороду Оглобля.
- Ну, зато он сильный, смелый и, главное, верный, – продолжил я, враз успокаивая напрягшегося было сатира.
- Это важно, – сразу стал серьёзным Оглобля. – Такого товарища редко найдёшь. И многое ему простить сможешь.
На пару минут мы замолчали. Я вдруг вспомнил, зачем мы вообще сюда явились,и слегка пристыдив себя, попытался хоть что-то почувствовать. Да, пусть хоть даже и унюхать, вот как мой братишка. И начал добросовестно смотреть по сторонам, то и дело глубоко вдыхая воздух. Однако ничего особого не заметил. Ну, как ничего. Что-то я сказать теперь всё-таки мог. А именно – всё, что ни есть вокруг меня, возрасту младого совсем. Дому самому старому здесь от силы лет пятнадцать. Община, похоже, не так уж и давно здесь обосновалась. И внутри домов тоже всё новое. Никакой стариной и близко не пахло. Никаких там, похоже, ни у кого самоваров столетних не было, мебели древней, по наследству переданной тоже, как и икон ветхих. Про иконы-то, как раз, понятно. Зачем они вообще культа Перуна поклонникам-то!