Зима, Новый Год, Нарния… Иными словами, не знаю, что на меня нашло в последние дни, но я таки вытащила из закромов одну старую идею, над которой думала несколько лет. И это уже вторая попытка написать ее. Первая, скажем прямо, провалилась.
Аланна (Alannah) — кельтское имя, по одной из версий образованное от гэльского «alaind» — «красивый». А по другой — от бретонского «alan» — «лисица».
Авелен (Avelaine) — бретонское имя, образованное от древнееврейского имени Хебель — «дыхание».
Четвертая часть “Хроник Калормена”.
========== Глава первая ==========
Беззвездное небо тускло-серого цвета заволокло тяжелыми антрацитовыми тучами. Они медленно ползли на запад, и сквозь рваные темные клочья то и дело проглядывала бледная луна, повисшая над двуглавой вершиной горы Пир. Внизу, на горных тропах, клубился туман, и призрачный лунный свет скользил по нему, пронизывая сизые клочья тусклыми серебряными лучами. Мрачную, жутковатую тишину полнолуния нарушал только шелест листьев на изломанных ветвях редких горных деревьев да гулкий стук лошадиных копыт. Гнедой, но в лунном свете кажущийся вороным жеребец рысью скакал по пролегающей между отвесными скалами тропе. Закутанный в кожаный плащ с капюшоном всадник не рисковал пускать коня галопом, зная, как опасны путешествия по ночным горам, но и не позволял перейти на шаг или вовсе остановиться, лишь сдерживая коня на поворотах, чтобы не рухнуть во внезапно возникшую на пути пропасть. Подобные сюрпризы в арченландских горах встречались часто, и путешествовать по ним ночью решались только те, кто знал горные тропы, как свои пять пальцев. Или же те, кто не дорожил собственной жизнью.
Корин Арченландский, к счастью для себя, относился к первым. Но даже он не рисковал нестись по тропе, сломя голову, и пустился в путь ночью лишь потому, что должен был как можно скорее доложить о происходящем на северных форпостах. Граница с Нарнией подвергалась атаке уже трижды, и принц не мог позволить себе мешкать и ждать до утра, теряя драгоценные ночные часы.
Королевский замок Анвард, более чем наполовину врубленный в отвесную скалу, возвышался в конце узкой долины, защищенный окружавшими его горами, словно еще одной, сотворенной силами самой природы крепостной стеной. В отличие от нарнийского Кэр-Паравэла, выстроенного на отвесном морском берегу и поражающего красотой белого камня и высоких витражных окон, или дворца в калорменском Ташбаане, надменного в своем помпезном величии, Анвард был лишенной изысков крепостью. Такой же мрачной и неприступной, как горы вокруг, ощетинившиеся острыми пиками вершин в затянутое тяжелыми тучами небо. Замок очаровывал суровой надежностью серых каменных стен, что ценилась в маленьком горном королевстве куда больше, чем лепнины или яркие фрески, но, увы, не шел ни в какое сравнение с замками соседних правителей. Бледный лунный свет скользил по каменной кладке мощной крепостной стены и заглядывал в узкие бойницы и темные окна тянущихся в небо башен, на самой высокой из которых изредка вздрагивал от слабых порывов ночного ветра стяг с королевским знаменем. Травянисто-зеленый при свете дня, с гордо парящим на нем коричневым орлом в золотой короне, сейчас он казался обычной черной тряпкой, безвольно обмякшей на флагштоке.
Караул на стене издалека заметил одинокого всадника на ведущей к замку дороге и опустил длинные, почти в человеческий рост, луки, лишь когда тот подъехал почти вплотную к воротам и скинул капюшон с головы. Вновь показавшаяся среди рваных серых туч луна осветила скуластое лицо принца — в нем тоже было что-то от суровости острых скал — и вспыхнула серебром в растрепавшейся за время скачки гриве белокурых волос. Этого тусклого света было вполне достаточно для того, чтобы стража на стене опознала всадника и подала сигнал караулу у ворот.
Замковая решетка с лязгом поднялась и снова опустилась, гулко ударившись о землю. Вооруженные тяжелыми алебардами стражники приветствовали Корина короткими кивками, весьма отдаленно походившими на необходимый при таком случае поклон, и тут же о нем забыли, повернув головы в тяжелых шлемах обратно к воротам. Принц бросил поводья заспанному мальчишке-конюху, наверняка поднятому из постели кем-то из стражи, перекинул ногу через лошадиную шею и спрыгнул на землю. Приземление неприятно отдало в затекших в пути ногах, но виду Корин не подал. Разве что походка оставалась слегка деревянной, когда он пересекал двор, направляясь ко входу с распахнувшимися двустворчатыми дверями в полтора человеческих роста.
Королевские покои издавна располагались не в самой высокой и массивной главной башне, а в более уединенной северной, находящейся дальше всего от главного входа и врубленной в отвесную скалу. Окна в ней выходили на юг, запад и восток, открывая вид на зеленую горную долину и петляющую по ней узкую дорогу. Непосвященные полагали, что эта башня была самой узкой из всех, а сам Анвард считали непозволительно малым для королевской обители, не подозревая, что замок уходит вглубь гор. В неприступном камне было скрыто больше половины замковых помещений.
Из-под дубовой двери виднелись слабые отсветы горящих свечей. Несмотря на поздний час, король Лун еще не спал, полулежа в постели и беседуя о чем-то с кронпринцем. Разговор прервался звуком открывшейся двери, и отец с сыном одновременно повернули головы, резко замолчав.
— Корин?
Король, разумеется, знал, кто перед ним, и в уточнении не нуждался. Просто удивился, не ожидав, что младший из сыновей вернется посреди ночи. Его не ждали раньше послезавтрашнего вечера.
— А кто ж еще? — ответил Корин без своей обычной шутливости в голосе. Всем, кто знал его достаточно близко, это показалось бы дурным знаком. Из двоих сыновей арченландского короля серьезностью и рассудительностью в любое время дня и ночи мог похвастаться лишь старший, Кор, а младшему было свойственно философское отношение к жизни с не всегда уместным чувством юмора и некоторой безрассудностью. Несмотря на внешнее сходство, путали принцев-близнецов крайне редко.
— Что-то случилось? — спросил Кор, зная, что даже Корин с его авантюрной жилкой не стал бы носиться ночью по горам. Корин кивнул в ответ и прошел внутрь, прикрыв за собой дверь. От него несло потом и лошадьми, спутанные волосы нуждались в расческе, и следовало бы вымыться и переодеться, прежде чем являться пред королевские очи, но принц спешил и полагал, что запыленная одежда и грязные сапоги сейчас не самая большая их проблема.
— Сядь, Корин, — попросил король Лун, но сын только качнул головой и прислонился правым плечом к резному столбику балдахина в изножье широкой постели. — Ты голоден?
Корин качнул головой еще раз, решив, что вполне может обойтись до утра, и на пару мгновений прикрыл светлые, серо-голубые глаза, прежде чем перейти к делу. Он провел в седле чуть меньше суток, почти загнав коня, и теперь хотел лишь как следует выспаться, забыв обо всем остальном. Но времени на сон не было.
— Прошлой ночью был атакован форпост к востоку от Грозовой Вершины. Мы отбили нападение, но потеряли почти половину гарнизона, — коротко и сухо отчитался принц, не вдаваясь в ненужные подробности. Его самого зацепили во время атаки, наспех перевязанная рана на левом плече ныла, но беспокоила несильно, а потому Корин считал, что она может и подождать.
— Но зачем нарнийцам нападать на наши форпосты? — недоуменно спросил старший брат, вскинув светлые брови. Кор всегда отличался излишней верой в благородное человеческое начало и, к тому же, прекрасно помнил, какую помощь Нарния оказала Арченланду в предпоследний год правления Верховного Короля. Да и после исчезновения венценосной четверки северные королевства оставались в хороших отношениях. Поэтому теперь кронпринц искренне не понимал, зачем соседям понадобилось атаковать их границу.
Проблемы на юге редкостью не были. Калорменская Империя не раз давала понять, что не прочь прибрать северные земли к рукам, но ее многотысячной армии было не перебраться через Великую Пустыню, поэтому дело ограничивалось лишь периодическими пограничными стычками между малочисленными отрядами. В то время, как Нарния издавна считалась дружественной Арченланду державой. Да что там дружественной, братской! Правившая до Столетней Зимы нарнийская династия приходилась родней арченландским королям, оба венценосных рода происходили от первого нарнийского короля Франциска и именовали друг друга кузенами. В отношениях государств, конечно, бывало всякое, да и жаждой захвата новых земель, чего уж греха таить, страдали все, но чтобы Нарния ополчилась против своего дав-него друга? Нет, такого не ожидал никто из арченландцев.