Но все же, как ответить на вопрос, что формирует исторический процесс и делает из простых людей исторических деятелей? Автор знает только один ответ — надо выйти за рамки обычного жизнеописания и погрузиться в стихию вечной борьбы государств и народов за свои интересы. Возможно, тогда мы кое-что поймем.
Мировое потрясение как первая ступень биографии
Начнем не с традиционного — родительской семьи и детства (это от нас никуда не уйдет), — а с важнейшего предвоенного события, случившегося в немецком городе Мюнхене осенью 1938 года. Руководители четырех сильнейших европейских стран, Великобритании, Германии, Франции и Италии, заключили соглашение, согласно которому Чехословакия должна была уступить Германии часть своей территории, некогда входившей в состав Германского рейха и заселенной преимущественно немцами.
В то время никому не известный Громыко находился в Москве и работал старшим научным сотрудником Института экономики Академии наук СССР, его кандидатская диссертация была посвящена проблемам сельского хозяйства США. Почему именно такая тема? Потому что в Америке было развито агропромышленное производство на больших земельных площадях, что служило примером во время коллективизации мелких российских крестьянских хозяйств, которых было в стране 20 миллионов. Менее чем через год он станет заведующим отделом американских стран Народного комиссариата иностранных дел СССР (НКИД). Почему же?
Известное из античной драматургии требование единства места и времени в данном случае не имеет никакого значения, потому что наш герой может одновременно присутствовать в разных местах и даже в разных временах — такова природа и литературной биографии и, что важнее, сущность дипломатии. За обычной событийной историей скрываются гигантские пласты социальных, экономических и политических процессов, явлений народной культуры и национального миропонимания. Так за биографией одного человека проступают черты тысячелетней истории.
То, как Громыко оценивал Мюнхен, сегодня не секрет. Величественный и мрачный процесс мировой борьбы был им описан в монографии «Внешняя экспансия капитала» (М., 1982), она посвящена финансовым войнам современности, и в ней он сказал гораздо больше, чем в автобиографическом двухтомнике «Памятное».
Мюнхен был продолжением Первой мировой войны и ее дипломатического финала — Парижской мирной конференции, на которой страны-победительницы навязали Германии договор, расчленивший и унизивший ее. Этот договор (Версальский) проигнорировал условия ноябрьского перемирия 1918 года, согласно которым страны Антанты при выработке условий мирного соглашения не имели права применять в качестве угрозы использование военной силы и продовольственной блокады. Наоборот, «Версаль» как раз и базировался на этих угрозах. У Германии были отторгнуты обширные территории, населенные семью миллионами немцев, она облагалась огромными репарациями и не имела права иметь армию. Государство, еще вчера бывшее лидером мирового промышленного развития и чей промышленный потенциал оказался после войны неразрушенным, превратилось в изгоя. (Одним из униженных немцев был и ефрейтор, кавалер Железного креста Адольф Гитлер, имя которого через 15 лет станет символом борьбы против «Версаля».)
А что же Громыко? В своей монографии он привел ключевое высказывание тогдашнего президента Соединенных Штатов Вудро Вильсона, который в сентябре 1919 года прямо заявил, что Первая мировая была для США «промышленной и коммерческой войной»{1}. В этих словах был открыт весь смысл мирового катаклизма, не миновавшего и России.
Но о России — позже, а пока — о предыстории Мюнхена.
До начала Первой мировой войны финансовая система США находилась в минусе (3,7 миллиарда долларов долга по кредитам), а после войны их активное сальдо составило 3 миллиарда долларов. То есть тощий цыпленок превратился в гигантского орла.
Вот точка зрения нашего героя: «Первая мировая война создала огромный спрос на американские товары, особенно на вооружение и разного рода военные материалы. Так как союзным государствам нечем было расплачиваться за это вооружение и снаряжение, с их стороны возник большой спрос на американские кредиты, получение которых в период между 1915 и 1920 гг. сделало все европейские страны, принадлежавшие к коалиции, должниками Соединенных Штатов… За период войны сумма полученных союзниками займов составила 8 839,6 млн. долларов… Общая сумма военных американских займов союзным странам, по данным на середину 1921 г., составила 11 085 млн. долларов…