Новая попытка правительства укрепить экономику и повысить цены обернулась новыми забастовками. В августе 1980 года был создан Межзаводской забастовочный комитет во главе с электриком Лехом Валенсой. Число бастующих достигло 600 тысяч. Властям были предъявлены политические требования о гарантиях права на забастовку, свободы печати, обеспечения прав священнослужителей на свободный доступ к СМИ, освобождение политзаключенных и т. д. Был создан профсоюз «Солидарность», который получил официальную регистрацию и стал массовым. Москва увидела в происходящем угрозу дестабилизации социалистического лагеря. В Польше быстро назрело гражданское противостояние. Советское руководство рассматривало возможность использования армии, но от такого решения его удерживало опасение, что польская армия не останется в казармах. В это время СССР оказал Польше большую помощь: 4,35 миллиарда долларов в 1980 году и 5,59 миллиарда долларов в 1981 году.
В обстановке растущей в мировой экономике «стагфляции» стала быстро расти стоимость кредитов, условия кредитования резко ухудшились. «Для Восточной Европы сочетание долгового кризиса и стабилизации нефтяных цен оказалось роковым. Советский Союз, получая меньше средств за свое топливо на Западе, начинал требовать более высокой оплаты своих поставок от партнеров по СЭВ. Запад, в свою очередь, требовал более высоких процентов за предоставленные кредиты… К началу 1980-х годов цены на топливо для стран СЭВ приблизились к мировым»{391}.
Проблема уже переросла из экономической в политическую. «Солидарность» потребовала введения на предприятиях самоуправления и выборности директоров. Около миллиона рядовых членов ПОРП вступило в профсоюз, руководство партии было растеряно. В феврале премьер-министром был назначен генерал Войцех Ярузельский, участник Второй мировой войны, министр национальной обороны. Он попытался ликвидировать дисбаланс в экономике повышением цен на продовольствие, электроэнергию и уголь, что вызвало новые протесты. Стало очевидно, что экономические меры, диктуемые обстановкой, будут и впредь отвергаться обществом, которое больше не доверяло власти. Произошла смена руководства партии, первым секретарем стал Ярузельский. 13 декабря 1981 года было введено военное положение, руководители оппозиции арестованы, забастовки подавлялись силой. Однако на одном из заседаний Комиссии Политбюро по Польше ее председатель Суслов объявил: «Пусть даже в Польше к власти придут социал-демократы, будем с ними работать, но войска не введем»{392}.
Через две недели президент США Р. Рейган обвинил СССР в политическом кризисе в Польше и объявил об экономических санкциях: были прекращены поставки труб и компрессорных установок для газопровода Уренгой — Помары — Ужгород — Западная Европа, отказано в закупке зерна, прекращена выдача лицензий на продажу электронно-вычислительной техники и т. д. По прогнозам ЦРУ, блокада должна была сорвать получение СССР до 15 миллиардов долларов годовой прибыли от экспорта газа.
В конце 1981 года на пленуме Итальянской коммунистической партии, одной из самых крупных в Европе, было принято постановление, осуждающее введение в Польше военного положения и по сути подводившее итоги советского проекта: революционный импульс Октябрьской революции иссяк, СССР и социалистические страны утратили способность к развитию. Это звучало как приговор, но на самом деле положение еще можно было исправить.
Изменение советской экономической стратегии
Все ли было благополучно в экономике СССР? В 80-е годы сильно изменилось качество советского экспорта. В 1970 году доля машин и оборудования составляла в нем 21,5 процента, а к 1987 году она упала до 15,5 процента, зато в импорте их доля выросла с 35,6 до 41,4 процента. При этом экспорт углеводородов вырос с 15,6 до 46,5 процента{393}.
Теперь освоение нефтегазовых месторождений в значительной мере велось за счет западных кредитов и технологий и предназначалось не на потребление отечественной промышленности, а на экспорт.
Зарубежные кредиты шли на закупку оборудования для добывающей промышленности, за которые расплачивались по компенсационной схеме добытыми ресурсами. Соответственно проблемы развития машиностроения были отодвинуты на второй план, и советская экономика все глубже погружалась в сырьевую нишу. При этом пострадало развитие инфраструктуры. «Накопление диспропорций в народном хозяйстве превысило возможности их компенсации за счет наращивания экспорта энергетического сырья»{394}.