Его сын Геннадий был атташе отдела международных организаций МИД, встал вопрос: что с ним делать? Возможно, стоило на нем отыграться. Конечно, его дипломатическая карьера была сломана, но обошлось без репрессий. Проработав еще несколько месяцев в МИД, с ведома Громыко и Андропова он перешел на работу научным сотрудником Института государства и права Академии наук СССР, защитил кандидатскую диссертацию. Тем дело и кончилось.
В быту наш герой был неприхотлив, предпочитал простую пищу, называл ее «солдатской». Когда видишь его маленький рабочий кабинет на даче во Внукове, понимаешь, насколько непритязательным человеком был Андрей Андреевич. Работал допоздна, ложился спать далеко за полночь, выпив перед этим стакан крепчайшего чая с вареньем. Померзнув в юности на сплаве леса, любил теплую одежду. На отдыхе любил плавать, увлекался охотой. Был страстным книголюбом, коллекционировал живопись, предпочитая картины русских реалистов — Айвазовского, Семирадского, Павла Корина, Кончаловского, братьев Клодтов. Когда простужался и болел, то, лежа дома в постели, читал документы и проводил совещания с помощниками. В горячие дни кризисов ночевал в служебном кабинете в министерстве.
Незадолго до кончины он сказал сыну: «Толя, помни, никогда нельзя унывать. Видишь, даже в мои годы я не чувствую себя стариком. Физически люди умирают, а духовно — никогда. Надо верить».
Между тем обстановка в стране становилась все тревожнее: изгнание азербайджанцев из Карабаха, погромы и резня армян в азербайджанском Сумгаите, забастовки шахтеров, антиправительственная демонстрация в Тбилиси и гибель шестнадцати демонстрантов, технологические аварии, железнодорожные катастрофы, инфляция, идеологическая война в прессе консерваторов и либералов.;.
Как признался сам Горбачев в одном из своих выступлений: «Взбесившаяся надстройка терроризирует экономику и все общество»{516}.
Когда сын вспомнил о Горбачеве, Андрей Андреевич прервал его: «Не говори больше об этом человеке»{517}.
Что означали эти слова? Он понял, что дело его жизни летит под откос.
2 июля 1989 года, через восемь месяцев после отставки, Андрей Андреевич Громыко умер. Причина смерти — разрыв аневризмы брюшной аорты, самого крупного кровеносного сосуда.
Разрыв произошел на рассвете, и Андрей Андреевич до утра терпел сильную боль, не желая тревожить семью. Эта деликатность не нуждается в комментариях.
Его похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с могилой матери и брата, от официозного захоронения в Кремлевской стене Лидия Дмитриевна и дети отказались.
Как ни печально, но смерть избавила Громыко от новых потрясений.
Своих врагов он когда-то определил так: «У меня всегда были два противника — время и невежество людей, которых поднимали к вершине власти обстоятельства».
Глава 49.
БЕЗ ГРОМЫКО
Катастрофа
20 ноября 1990 года российское руководство нанесло новый удар по союзной системе управления. Был заключен двусторонний договор России с Украиной, признавший суверенитет этой республики и необходимость экономического сотрудничества без участия Центра на основе равенства и совместной выгоды. Через два дня подобный договор был заключен с Казахстаном. Ельцин заявил, что создается модель нового союза. Столкновение либералов и консерваторов, находившихся в команде Горбачева, к ноябрю 1990 года достигло апогея. Горбачев пытался переломить ситуацию: президенту был подчинен Совет министров, переименованный в Кабинет министров, введен пост вице-премьера, создан Совет безопасности. Партийный аппарат был окончательно отстранен от государственного управления, Горбачев получил возможность полного контроля над исполнительной властью.
Главой правительства стал министр финансов В.С. Павлов. Новое правительство предприняло несколько шагов для обуздания инфляции: были вдвое увеличены оптовые цены, введен пятипроцентный налог на потребительские товары и услуги, изъяты из обращения 50- и 100-рублевые купюры (которые, предположительно, накапливались в теневом секторе для подготовки к приватизации), одновременно была повышена зарплата. Также были расширены полномочия КГБ для борьбы с экономической преступностью. В условиях дефицита политического времени Павлов стремился доделать то, что предполагалось начать еще при Брежневе путем сбалансирования «хлебных» цен.