Препятствием было отсутствие границы между ЧСР и СССР. Войти в Чехословакию Красная армия могла только через Польшу или Румынию. Близость военных действий осознавали в Главном штабе чехословацкой армии. Его начальник генерал Людвиг Крейчи 29 сентября (накануне подписания Мюнхенского договора) предупредил по телефону нового главу правительства (кабинет Годжи тремя днями ранее ушел в отставку) генерала Яна Сырового: «В соответствии с конституцией без согласия парламента нельзя идти на территориальные уступки кому бы то ни было. Это надо иметь в виду и заявить союзникам, что наш солдат не сдаст укрепления, и никакие приказы не заставят его это сделать. Это движение стихийное, и подавить его можно лишь путем насилия, что могло бы привести к непредвиденным результатам. Еще до окончания конференции мы добьемся такого положения, что сможем успешно защищаться. Собственно говоря, силы равны, а на нашей стороне стойкость и моральный дух, каких не имеет ни одна армия… Ведь мы не Эфиопия, у нас сильная армия, которая в состоянии выдержать удар со стороны немцев».
28 сентября Гитлер объявил о мобилизации германской армии с 14.00 в случае отказа Чехословакии и Британии принять его требования от 22 сентября 1938 года.
28 сентября нарком обороны СССР Ворошилов на совместном заседании Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР сделал доклад, сообщив, что советская сторона намерена поднять 30 сентября в помощь Чехословакии 246 бомбардировщиков и 302 истребителя «И-16». 29 сентября нарком отдал приказ о приведении в двухдневную боевую готовность авиационных, танковых и пехотных соединений западных военных округов. В Вооруженные силы было дополнительно призвано 330 тысяч резервистов. То есть Москва в дипломатическом и военном отношении сделала все возможное, чтобы мирными (!) средствами показать свое серьезное отношение к проблеме.
Правительство Сырового объявило всеобщую мобилизацию, было призвано до 1 миллиона человек.
Вооруженные силы сторон на 30 сентября 1938 года находились в таком соотношении.
Германия: 35 пехотных, 5 танковых, 4 моторизованных, 4 легких, 3 горнострелковых дивизий, 1 кавалерийская бригада (1,8 миллиона человек, 720 танков, 2400 самолетов);
ЧСР —37 дивизий (1,6 миллиона человек, 469 танков, 718 самолетов);
СССР — 1 эшелон: пехотных дивизий — 30, кавалерийских дивизий—10, танковых корпусов—1, танковых бригад — 7 (1750 самолетов), II эшелон: пд — 30, кд — 6, тк — 2, тбр — 15 (690 самолетов).
Далее события приобрели неожиданное направление. В телеграмме полномочного представителя СССР в ЧСР С. Александровского в НКИД СССР от 1 октября говорилось: «Из кругов министерства иностранных дел я узнал, что в Мюнхене чехословацкие наблюдатели выразили Чемберлену свое недоумение, почему он подсказал Чехословакии мобилизацию, а также публично заявил в достаточно ясной форме, что Англия и Франция совместно с СССР выступят против Германии, если Гитлер применит силу для решения судетского вопроса, а теперь открыто пожертвовал всеми интересами Чехословакии и требует отвода и демобилизации только что мобилизованной армии. Чемберлен ответил с циничной откровенностью, что все это не принималось им всерьез, а было лишь маневром для оказания давления на Гитлера, другими словами, это был контрблеф Чемберлена… В Мюнхене обращение с чехословацкими наблюдателями было грубо издевательским».
Чехословакия все же пыталась организовать сопротивление. 28 сентября ее правительство было готово защищать страну всеми располагаемыми военными средствами. Британский военный атташе, съездивший в приграничные районы, где была развернута отмобилизованная чехословацкая армия, нашел, что у войск были уверенность в себе, хорошее командование и оснащение. Мобилизация, объявленная вечером 23 сентября, была завершена.
28 сентября Бенеш попросил прямой советской помощи в случае войны, хотя бы авиационной. В 19.25 в резиденции президента встретились Бенеш, премьер-министр генерал Сыровый, 18 министров и 11 представителей разных политических партий. Депутат от Республиканской партии Рудольф Беран спросил Сырового, есть ли у чехословацкой армии «соглашение с российской армией», и если да, то «с какими силами и когда она вмешается». Сыровый ответил, что «нет конкретного соглашения с Россией; мы говорили только об их немедленной воздушной помощи. Пехота требует долгого времени; поэтому мы всегда рассчитывали на быстрое вмешательство Франции и Англии».
Встреча закончилась в 21.45 безрезультатно. Приблизительно в то же время Бенеш получил сообщение от чехословацкого посла в Москве 3. Фирлингера, который сообщил ответ советского Наркоминдела (МИД): если Гитлер нападет на Чехословакию, «процедура в Женеве может быть короткой, как только будут найдены державы, готовые противостоять агрессору».