— Ну? — На этот раз с интересом произнёс фермер, поглаживая свою козлиную бородку.
— Я предлагаю пари: в случае, если у меня не получится удержать одну из ваших лошадей на месте хоть ненадолго — в таком случае, разумеется, я проигрываю пари — то вы забираете деньги себе, не отдавая мне ни одной лошади.
— А если вы выиграете? — В открытую посмеивался этот говнюк.
— В таком случае вы так же берёте эти деньги, но даёте мне нужное количество лошадей. Согласны?
Скарв откровенно заржал, поглаживая мой мешок с деньгами. Что ж, похоже, моя затея удалась. Я поймал рыбу. Сейчас в своей голове он уже считает сделку выигранной. Причём в свою пользу. И, разумеется, у него на то есть веские основания. Никто в здравом уме никогда не подумает, что я смогу удержать здоровую лошадь на месте. Только при условии, что этот "кто-то" не догадывается о моих скрытых способностях, так кстати мне подвернувшихся.
— Согласен! — Придя в себя, всё ещё похихикивая, довольный, словно кот, объевшийся сметаной, ответил мне фермер и указал рукой на ближайшее пасущееся животное.
Кинув взгляд на лошадь, я закусил нижнюю губу. Да уж, теперь эта затея не казалась мне такой уж хорошей. Чудовище — иначе и не назовёшь. По ходу дела, вожак, или что-то типа того. Можно сравнить с неким гибридом тяжеловоза и скаковой лошади. Хотя, о чём это я? В лошадях не разбираюсь совсем, и потому даже догадываться не хочу, что скрывается за этой мощью. Удержать такого зверя? Что я творю…
Но отступать было поздно. Подойдя к животному, пару раз его обошёл, сам не знаю почему. Наверное, думал, за что же его лучше ухватить, чтоб не лягнул ни дай бог. А то такая махина и насмерть заехать может.
Подумав, всё же решил схватить за заднюю ногу. Опасно, конечно, но что поделаешь: здесь держать его было удобнее всего. Обхватив ту чуть выше копыта, почти приник к земле, нагнувшись назад, и упёрся ногами в землю. Вожак, продолжая дегустировать траву, вяло глянул на меня с немым вопросом: "Что за фигня тут твориться?".
А фермер, хихикая (гад) подошёл к лошади и, размахнувшись, заехал ей ладонью по крупу. И в эту секунду я почувствовал себя так, как, верно, чувствует себя человек, участвующий в перетягивании каната. Но только в том случае, если он один пытается перетянуть сотню. Иначе это ощущение никак не передать. Лошадь рванула с места так, что мне сначала даже показалось, что лопнули натянутые до предела мышцы. Но нет. Они лишь вспухли, а пальцы покраснели, продолжая сжимать ногу животного. Вожак удивлённо храпнул и повалился на землю, так и не сдвинувшись с места. Глаза животного, полные удивления, вперились в меня, лошадь снова поднялась и рванулась вперёд, заставив меня ещё сильнее напрячься. Но и эта её попытка не увенчалась успехом. И вот так ещё раз семь. И всё та же последовательность: попытка бедной лошадки рвануться вперёд, падение, офигевший взгляд в мою сторону, подъём, и так далее, по кругу. Пока наконец вожак не понял, что лучше ему полежать и не париться. Всё равно ничего путного не выйдет.
Хотя надо признать, что, попробуй он так дёрнуться ещё раза три, и я бы не выдержал: отпустил бы скотину (во всех смыслах) на все четыре стороны. Потому что в итоге, отцепив онемевшие пальцы от бедной ноги лошади, я явственно почувствовал, что мышцы рук ныли, моля меня о хотя бы минутке отдыха. И я им с огромной радостью её предоставил, так что руки у меня висели, подобно листьям на ветке: свободно покачивались даже при слабом ветерке.
Почувствовав свободу, вожак вскочил и бросился бежать прочь, провожаемый, как мне показалось, насмешливыми взглядами всего табуна. А я в свою очередь, проводив того взглядом, вынужденно медленно, повернулся к Скарву. Вынужденно — потому что от такого истощения у меня просто не осталось сил. Нужно будет как-то поработать над собой, точнее, над тем, сколько силы во что я вкладываю. Это важно. А то, как выяснилось, я теперь местный супермен, а выдохся так быстро. Это не дело, товарищи.
Хозяин фермы, широко открыв рот, некоторое время безотрывно глядел куда-то в невидимую для меня точку, а закончив заниматься сим интереснейшим занятием, всё же соблаговолил обратить на меня внимание и, завертев головой, видимо приводя мысли в порядок, втянул в себя основательное количество воздуха. Затем обернулся в сторону дома и заорал:
— Свейн! Свейн, мать твою! Даже если ты всё ещё без сознания — плевать! Снаряди гостю тридцать лошадей, и поживее!
***
Ехать на лошади — занятие само по себе неприятное. По крайней мере лично для меня. А ехать на лошади рядом с тем, кто ещё недавно угрожал тебе дубиной, и которого ты самолично вырубил… Ох, и не сладкая же это поездочка.