Торговые гости из других частей Тартарии – хамшииты, бехаретцы, чидане – не расставались с ножами полумесяцем в чеканных ножнах на цепочке за широкими полотняными поясами. Быстрая, певучая речь тартарцев подкреплялась столь же быстрыми, выразительными жестами. Прищуренные глаза на круглых, гладко выбритых лицах то закатывались вверх в немом удивлении, то опускались в наигранном смирении, то закрывались совсем в притворном отчаянии.
Рерайт даже не пытался приветствовать тартарских и рысунских гостей. Что те, что другие не терпели спешки и любили долгие обстоятельные беседы за изобильно накрытым столом. Уоллес знал, что, как только закончатся первые хлопоты, тартарские дельцы пожалуют к нему домой, с непременными подарками и застольем, после которого наутро долго болит голова.
С особым трепетом мэр Уоллес Рерайт ожидал гостей из Магеборга – чародеев Архрата, экспертов и исследователей из Магеборского научно-магического центра. Мэру прекрасно было известно, что маги и ученые – люди, как бы сказать помягче, не от мира сего. К сожалению, в этом случае «не от мира сего» означало, что претензий, скандалов, обид и придирок по мелко-бытовым вопросам, а то и вовсе на пустом месте, будет в два раза больше обычного, а улаживать их придется в два раза дольше и тщательнее, вплоть до временного увольнения кого-то из работников. Управляющий «Грандхольма» уже был предупрежден, как и остальные служащие гостиницы, но Рерайта не отпускало какое-то смутное предчувствие, вроде зубной боли.
Магеборцы прибыли в вечер накануне аукциона на огромном дирижабле, вдвое превосходившем все корабли, когда-либо виденные Рерайтом. Вытянутый, похожий на громадного воздушного кита, сине-белый в золотой сетке дирижабль медленно и величаво, словно красуясь перед восхищенной толпой, опустился на заранее оговоренный причал. С «кита» сбросили якорь и несколько фалов, которые портовые рабочие тут же примотали на кнехты причала, спустили трап, и корабль повис, плавно покачиваясь на легком морском бризе.
Мэр приблизился к трапу, собираясь приветствовать уважаемых гостей, и тут откуда-то неожиданно выскочил Ле’Ретифф.
- А! Рад вас видеть, месье Рерайт! – франк пожал протянутую ему руку и уставился на трап. – В первый раз всегда впечатляет, правда?
- Что, простите? – Мэр недоуменно повертел головой. Рыжий, чья шевелюра словно пламенела на закатном солнце, охотно пояснил:
- Прибытие господ из Архрата. Пока что у них самый большой и самый быстрый корабль в Эсхольме. «Инфанта» размерами не больше, а, пожалуй, изрядно меньше этого, - быстрый кивок на магеборского «кита», - что неудивительно, она все ж таки дама, но определенно намного быстрее. Впрочем, так и должно быть, не правда ли?
Мэр кивнул. Спорить с Ле’Ретиффом не имело смысла – кому, как не посреднику и аукционисту, и знать товар, который он продает?
- Кстати, а что с тем бедолагой, который пытался помешать нам?
Рерайт поморщился и сделал жест, будто отмахиваясь от назойливой мухи.
- Сумасшедший. Он не местный, когда и как прибыл – неизвестно. Тролль его знает, откуда он взялся. Никто в городе его не знает, ни откуда он, ни рода занятий. Назвался Хёди Хольмсоном.
Лицо франка выразило сострадание, оттененное странной улыбкой, словно названное имя было предназначенной лично для него шуткой.
- Несчастный. Надеюсь, с ним все в порядке?
- Да кому он нужен, - небрежно махнул рукой мэр. - Подержим взаперти до конца аукциона, чтоб не вмешивался. Потом пускай идет куда хочет…
На этих словах мэр прервался, поскольку остекленные двери дирижабля открылись, и у Рерайта моментально пересохло в горле. Первыми с трапа сошла беорийская гвардия – соркеры в плащах из белого длинного меха и остроконечных крылатых касках – лучшие из лучших воинов Эсхольма. Соркеры образовали караульный коридор по обе стороны от трапа и неподвижно замерли, внимательно обшаривая взглядом окрестности. Следом за ними два лакея-альва в серебристых ливреях раскатали и закрепили на ступеньках трапа красную бархатную дорожку, и только потом из утробы «летающего кита» появились маги.
Чародеи один за другим спускались с трапа на причал и в ожидании становились в полукруг. Последними спешно, но без суеты, спустились слуги и торговые представители.
Заготовленная речь вылетела у мэра из головы, он шагнул вперед, плохо соображая, что собирается делать и говорить. От восьмерки магов отделился темноволосый, с двумя седыми прядями у висков, мужчина, одетый в широкую, черную с серебряной отделкой и вышивкой мантию, и подошел к Рерайту и Ретиффу.