- Господин Ле’Ретифф, - игнорируя мэра, хрипловатым, слегка подпростуженным голосом произнес чародей, - Я – главный эксперт комиссии по соблюдению магических и технических норм, Аргиус Соледатский. Архрат поручил мне провести осмотр и проверку нового корабля «Инфанта». Могу я увидеть этот корабль?
Рерайт замер, чувствуя, что краснеет: то ли от злости, то ли от унижения. Аргиус, не дожидаясь, пока Ле’Ретифф ответит, обратился к мэру:
- Господин Рерайт, позаботьтесь о моих людях. Полет выдался не лучшим – пришлось обходить три грозовых фронта. – И, снова обращаясь к Ле’Ретиффу, - так вы идете?
- Боюсь, месье Аргиус, - манерно растягивая гласные, ответил рыжий франк, - что вряд ли смогу удовлетворить вашу просьбу. Во всяком случае – сегодня.
- Магистр Аргиус, - машинально поправил чародей. И тут же, поняв, что ему отказали, резко возмутился, - то есть, как – не сможете?
Рерайт почувствовал себя отомщенным. Мага ставили на место: решительно, твердо и хладнокровно. Зеленый глаз Ле’Ретиффа сверкал предвкушением, да и сам посредник изрядно напоминал изготовившегося к прыжку хищника. Чародей-эксперт настолько не ожидал ничего подобного, что на его лице отразилась растерянность, тут же потонувшая в волне неприкрытого гнева.
- Позвольте, - угрожающе начал он, но Ле’Ретифф прервал его:
- У меня есть четкие инструкции, которые, как вы понимаете, нарушить я не вправе. Мой доверитель специально указал, что яхта будет осмотрена непосредственно перед началом торгов, в присутствии всех заинтересованных лиц. И только после вашего публичного заключения начнется аукцион.
- Вы полагаете, - багровея, начал Аргиус, - что четверти часа будет достаточно, чтобы вынести полное заключение?
- Я полагаю, - спокойно оборвал его Ле’Ретифф, - что ваша команда вполне способна вынести заключение о пригодности или непригодности яхты в течение часа. Архрат изучил и зарегистрировал патент, от вас требуется только подтверждение факта о наличии товара, скажем так, лицом. Только для этого вас сюда и прислали. Если Архрат выиграет эти торги – он получит корабль в свое полное распоряжение: для использования, изучения, или разбора на части. До этого времени я буду держаться выданных мне предписаний. Всего хорошего, месье Аргиус. Дамы, господа.
Ле’Ретифф раскланялся и стремительно направился в сторону городского центра. Буквально через несколько шагов тонкий силуэт скрылся в вечерней мгле.
Мэр злорадно посмотрел на потерявшего дар речи чародея и пригласил всех следовать за собой, прикидывая на ходу, сколько свободных номеров в «Грандхольме» еще осталось, и кого куда можно будет поселить.
Раннее утро выдалось хмурым, с легким дождиком. Несмотря на погоду, шеридановские верфи осаждала толпа любопытных, с рассвета дожидаясь, когда «Инфанту» вывезут из дока и отправят на площадь. В порту спешно готовили и отправляли в небо аэростаты альвов-погодников – призвать океанский бриз и разогнать тучи и дождь. На площади, над местами для почетных гостей и участников на всякий случай сооружали тент. Рабочие ворчали – им хотелось присоединиться к толпе.
Торги должны были начаться в полдень. Однако у ворот верфи народ начал собираться затемно: по одному-двое люди подходили, вставали по обе стороны от дороги, по которой повезут яхту. Дети и подростки оседлали близстоящие деревья и фонарные столбы в стремлении увидеть как можно больше. Джентльмены и дамы, полагавшие, что им не к лицу выказывать недостойное любопытство, прогуливались под зонтами, а кое-кто и с собаками, делая вид, что совершают утренний моцион.
К девяти часам прибыла городская милиция, встав в оцепление. Толпа недовольно заворчала, когда людей оттеснили на обочину дороги, но расходиться, невзирая на настоятельные, переданные через рупор приказания командира оцепления, не собиралась. Через четверть часа принесли и выставили столбики с веревками, и милиция выстроилась вдоль столбиков, строго следя за тем, чтобы никто из горожан и иноземцев не выходил за установленную границу.
Наконец, в половине одиннадцатого, ворота верфи со скрипом разошлись, выпуская две шеренги дворфов с канатами в руках. Люди затаили дыхание. Наступившую тишину нарушали только шорох ветра в ветвях, да весеннее чириканье птиц. Из железных створок самого большого ангара выплыло нечто. Нечто, укрытое огромным покрывалом из белой парусины, под которым угадывались очертания корабельного корпуса и три мачты, плыло, не касаясь земли. Казалось, что карлики тянут канаты, исходящие из-под покрывала, не прилагая усилий. Белое облако парило над землей, легко и невесомо.