На этот раз японец речей произносить не стал, а с ходу приказал подчиненным атаковать. Все его воины бросились вперед, а группа самого Асано, объединив силы и сконцентрировавшись на лидере, находившемся на острие атаки, направила ментальный удар на Колычева, настолько сокрушительный, что черные, смертельно страшные жгуты даже проявились в обычной реальности и стали видны всем.
Градус концентрации Силы оказался поистине запредельным, на плацу словно вспыхнуло багрово-черное солнце, опаляя всех и выжигая воздух, так что стало ощутимо тяжело дышать. Это напоминало разряд молнии в ночных грозовых тучах.
Николай первым ощутил угрозу и, разом осознав, что только Колычев, как гросс, способен вытянуть эту безнадежную ситуацию и спасти всех от неизбежной гибели, бросился вперед, стремясь своим амулетом прикрыть командира, и сам попал под разряд титанической, исполинской силы.
Защитный артефакт мгновенно спекся в хлам и обжег кожу на его груди. В теперь уже бесформенном куске металла лишь по-прежнему ярко сиял звездный адамант, сам Коля упал замертво. Оставшаяся мощь заряда молотом обрушилась на Колычева, вышибив его из «сферы», обездвижив и обессилив. Но он все еще не был побежден, значит, оставалась возможность сражаться.
Борьба шла незримо для людей вокруг, все происходящее заняло несколько секунд. Между тем ожесточенный, смертельный бой не остановился и на миг. Люди падали и поднимались, гремели выстрелы, с хрустом и хеканьем наносились удары. Все происходило в полном молчании, даже ругаться и кричать не оставалось ни сил, ни времени.
Март успел отреагировать, но все равно оказался не готов к масштабу и новизне произошедшего. На него обрушился настоящий горный обвал или лавина, мгновенно погребающая под собой и буквально стирающая человека в пыль.
Удар, даже и значительно ослабленный самопожертвованием Николая, оказался чудовищно силен. Он не просто вырвал Марта из «сферы», он выжег большую часть связей ауры и тела молодого гросса и опустошил резервы. Сейчас и обычная пуля грозила ему гибелью, кокон Силы больше не защищал его. Он ощущал, как искин предпринимает действия, вливая в своего навигатора поток энергии, и одновременно старается оживить поврежденные контуры.
К счастью, уцелел и энколпион. Его структура не предполагала защиты от внешних воздействий, поэтому в отражении атаки он оказался не задействован. И сейчас родовой амулет работал на пределе своих возможностей, экстренно, срочно-обморочно восстанавливая энерготонус хозяина.
Но и сам Март, как бы ни кратки оказались те мгновения, что оставляла ему злая воля врагов, не бездействовал. Он не позволил себе ни секунды шока или растерянности, упорно стремясь вобрать в себя Силу и снова выйти в энергосферу. К сожалению, он не успевал. Трое аякаси подняли тяжелые стволы ручных пулеметов и нацелили их на Колычева…
Хаджиев, сосредоточенно наблюдая через «сферу» за происходящим, в какой-то момент ощутил непонятную тревогу. Сосредоточив внимание на аурах солдат в здании, он вдруг с необычайной ясностью понял – это не люди. Он не знал, кто это или что это, но точно – не люди. Может, они когда-то ими и были, но теперь уже нет. Шарик светящейся энергии каждого из них лишь внешне, при самом поверхностном взгляде, напоминал человеческий, но стоило вчитаться в структуру и становилось ясно – такой у коренных обитателей планеты Земля быть не должно. Что у простых, что у одаренных.
Значит, там ловушка. И не простая. Значит, враг подготовился. И надо срочно действовать.
– Корабль к берегу, там беда, – отрывисто бросил он Татьяне.
Девушка побледнела, но мгновенно выполнила приказ. Хаджиев этого уже не видел, он бросился к отсеку, где стоял мотоцикл капитана. Откинув створку, он завел машину и, выкрутив газ до упора, рванул с места, стремительно набирая скорость. Расстояние в полкилометра БМВ преодолел рычащей молнией за считанные секунды.
Хаджиев непрерывно держал «сферу». В полной сосредоточенности ему удавалось в эти секунды одновременно и контролировать дорогу, и следить за тем, что происходило перед зданием тюрьмы.
Увидев слепящий энергоконус из Асано и пятерки аякаси, нацеленный на командира, Хаджиев, выжав из мотоцикла все возможное и невозможное, добавил еще скорости и без колебаний протаранил летящей и ревущей машиной плотную группу врагов, словно тяжелый мяч для боулинга расшвыряв врагов, как кегли.