— Бог с ними, с твоими миллионами, — отмахнулась Саша. — Главное, что фрейлинами могут быть только незамужние девицы.
— Ничего страшного, испрошу для тебя место статс-дамы…
— Тогда тебе точно конец!
— Ну ладно-ладно. Неужели все так плохо?
— Да не то чтобы, — наморщила хорошенький носик будущая мадам Колычева. — Просто скука смертная, и рожи эти ехидные кругом. Фу!
— И что, никаких красавцев кавалергардов?
— Нашел красавцев, — фыркнула Зимина. — Напыщенные болваны в блестящих мундирах! А придворные — сплошь прохиндеи или идиоты, застывшие в прошлом веке, как мухи в патоке.
— А цесаревич?
— Даже не знаю, странный он какой-то.
— В смысле?
— Нелюдимый, наверное, — задумалась Саша. — И отца боится.
— Почему?
— Да откуда же мне знать, я тут всего неделю!
— Понятно. А с матерью у него как?
— Трудно сказать… она его постоянно контролирует, а он не смеет возражать.
— Друзья у него есть?
— Близких точно нет. Но это еще полбеды…
— А что главное?
— Цесаревичу недавно исполнилось шестнадцать, а он все еще не обрел Дара.
— Это настолько важно?
— Более чем. У многих членов августейшей фамилии сыновья если и не гроссы, то все же одаренные и при том обладают значительной Силой. Многие сенаторы просто не допускают и мысли о нахождении во главе страны простеца, пусть и сына императора. И тут закручиваются такие интриги, что…
— Понятно. И чего хочет от меня супруга Александра Третьего?
— Она узнала, что ты смог инициировать Виктора.
— Это случайность.
— Может и так, но Марцева считает, что это одна из твоих уникальных способностей, и сумела убедить в этом царицу.
— В чем?
— В том, милый, что ты сможешь пробудить Дар в наследнике.
— Да она с ума сошла!
— Не думаю, — с сомнением покачала головой юная фрейлина. — Лидия Михайловна один из крупнейших мировых авторитетов в сфере инициирования, и вряд ли поставила бы на кон свою репутацию в столь щекотливом вопросе. Так что не вздумай отказываться. И лучше сообрази, что потребовать в ответ за такую услугу.
— Угу, — хмыкнул Март. — Меньше чем на полцарства не соглашусь! И чтобы цесаревич был у меня на побегушках… блин, бедный парень, еще ничего толком в жизни не видел, а уже всем должен!
— Слушай, ты по мне скучал или по его высочеству? — подозрительно посмотрела на своего суженого Александра.
— Ну, конечно же, по тебе! Я вон все дела бросил, в надежде тебя увидеть…
— Врешь! Тебя императрица позвала, а ей не отказывают!
— Одно другому не мешает. И вообще, если бы не приглашение, я все равно сюда бы забрался….
— Под покровом ночи в темном плаще?— загорелись глаза у Саши. — Как романтично!
— Ага, с гитарой и шпагой.
— Мадемуазель Зимина! — раздался из-за двери чей-то голос. — Вас ищут!
— Кто это? — вопросительно посмотрел в ту сторону Март.
— Да так. Подруга. Прости, милый, мне пора.
— Мне тоже, — вздохнул Колычев.
Глава 2
Говоря о занятости, Март нисколько не преувеличивал. Сан гросса и дедовское наследство не только ввели его в высший свет Петербурга, но и навалили множество дел, которые, сколько ни занимайся, только увеличивались, разрастаясь как снежный ком. И если с финансами еще как-то помогал разгрестись Беньямин, то что прикажете делать с приглашениями на одно и то же время из трех разных салонов. Княгини Оболенской, баронессы Клейнмихель и графини Паниной?!
Впрочем, с последним Шурка его все-таки просветила.
— Ты думаешь, тебя там к стулу привяжут? Приедешь сначала в одно место, как ты говоришь, потусуешься, потом во второе…
— А потом в третье, — понимающе кивнул Март.
— В третье не вздумай!
— Почему?
— Потому что род графов Паниных пресекся еще в конце прошлого века, и все нынешние — самозванцы! Конкретно эта — из купцов. Титул купила в Австро-Венгрии и упорно лезет в высшее общество, так что появляться там жуткий моветон!
— Понятно, значит, проигнорирую…
— Нет! Это невежливо. Пошлешь записку с извинением, что не сможешь. Дескать, во дворец вызвали или что-то в этом роде.
— Все так сложно?
— А ты как думал, милый?
Но это были еще цветочки. С наследством рода Колычевых все обстояло гораздо сложнее. Чем глубже Март погружался в дела семейного предприятия, тем яснее ему становилось, что ОЗК находится на краю пропасти. Впрочем, начиналось все почти благостно.
Как принято говорить в нашем богоспасаемом отечестве, в один прекрасный день к Колычеву явились его адвокаты или, точнее, поверенные в делах — Петр Петрович Вересаев и, конечно же, Семен Наумович Беньямин, собственной персоной. Судя по довольным лицам юристов новости были более чем хорошими. Во всяком случае, Бенчика просто распирало от радости.