Сенат Одаренных, по большому счету, мало чем отличался от прочих присутственных учреждений империи, с утра более всего напоминая разворошенный улей и превращаясь ко второй половине дня в сонное царство. Ну а что, господа гроссы — люди занятые и долго рассиживать в кабинетах не станут, а без их присмотра мелким чиновникам можно и расслабиться…
Когда Март появился в здании Сената, обеденный перерыв или, как его еще иногда называли, «адмиральский час» был в самом разгаре. Швейцар — рослый отставник с медалями «за усердие» на широкой груди, молча пропустил его внутрь, не подумав поинтересоваться, за какой надобностью молодой человек приперся в святая святых. Раз пришел — значит, надо.
Коридоры по большей части пустовали, и лишь из некоторых комнат доносился приглушенный шум. Без приключений добравшись до помещений секретариата, он обратился к единственному обнаруженному им скучающему дежурному сотруднику.
— Я хотел бы видеть господина Карского.
— Как о вас доложить? — с трудом сдержав зевок, поинтересовался тот.
— Сенатор Колычев.
Получив ответ, чиновник сначала вытаращил от удивления глаза, но затем шестеренки в его голове щелкнули, и он, подхватившись, тут же исчез за высокими дверями кабинета. А уже спустя несколько секунд навстречу Марту вышел сам генеральный секретарь Сената, исполненный важности, в безупречном костюме-тройке, сверкающий лысиной на лобастом гладком черепе, — Алексей Фомич Карский.
— Рад приветствовать Ваше превосходительство[1], в наших, хотя теперь уже и в ваших, стенах! — торжественно провозгласил он.
— Взаимно, — кивнул немного удивленный подобной велеречивостью молодой гросс.
— Чем могу быть полезен?
— Я хотел бы осмотреть свой кабинет и вообще узнать, как тут все устроено.
— Понимаю, — важно кивнул сановник, — но для начала, соблаговолите следовать за мной, чтобы выполнить некоторые формальности. Не извольте беспокоиться, это не займет много времени. Ваши документы готовы, требуется лишь заверить их собственноручно.
Март расписался в двух толстых журналах, а затем получил ключи и постоянный пропуск.
— Мартемьян Андреевич, вас проводить?
— Не стоит. Просто скажите, куда идти, а дальше я сам справлюсь.
— Как вам будет угодно, однако, если возникнут вопросы, непременно обращайтесь. Мы рады будем вам услужить.
— Конечно.
Пройдясь еще раз по пустым коридорам, Колычев добрался до двери, на которой была прикреплена золотая табличка с его фамилией. Легкая патина на поверхности явно указывала, что металл на нее пошел не самой высшей пробы, и висит она здесь довольно давно. Вытащил из кармана полученную в секретариате связку ключей и, не без труда отомкнув замок, вошел в апартаменты, некогда принадлежавшие его деду.
Отдельные кабинеты в этом здании имелись у всех гроссов, но Март в своем оказался впервые. В день представления было не до того, а потом все как-то закрутилось…
Всего комнат было четыре. Довольно просторная приемная с массивным столом для секретаря и мягкими стульями вдоль стены для посетителей. Два просторных кабинета и небольшая комнатка для отдыха. Стены и потолки отделаны деревянными панелями, на полах паркет и персидские ковры, в шкафах книги и документы и…, несмотря на долгое отсутствие обитателей, относительный порядок. Значит, прислуга имеет доступ. Это нужно учесть.
Отдельного внимания заслуживал очень талантливо написанный портрет пожилого господина с магнетическим взглядом сияющих глаз на волевом, исполненном силы и благородства лице. Картина явно принадлежала кисти большого мастера и одаренного, посмотрев на нее через «сферу», Март словно соприкоснулся с живым образом своего знаменитого предка. Это было неожиданное и очень яркое впечатление.
Подойдя к столу, он снял трубку одного из телефонов, судя по наличию диска, предназначенного для городской связи и, услышав привычный зуммер, понял, что тот подключен. Быстро открутив крышку динамика, он вставил внутрь немного модифицированный артефакт для прослушки и с удовлетворением улыбнулся. Теперь у искина «Ночной Птицы» будет доступ ко всему происходящему в этом кабинете. Так сказать, на всякий случай.
Завершив работу, он набрал номер своей загородной резиденции и через полминуты услышал Витькин голос.
— Есть соединение! — радостно сообщил Ким.
«Подтверждаю, — возник в голове мыслеобраз от искусственного интеллекта корабля».
— Отлично!
— Ну как хоромы? — поинтересовался изнывающий от любопытства приятель.
1
Статус сенатора приравнивался к гражданскому чину 4 ранга — действительного статского советника.