— Это правда.
— Нужна ли моя помощь? Может, ты всё-таки хочешь не поступать на военную службу, в сем случае я помогу тебе двинуться по статской стезе.
Тут я вспомнил имя-отчество предводителя дворянства, аж полегчало на душе:
— Помилуйте, Модест Павлович, молодость нужно посвятить военной службе, помнится, вы сами так говорили.
Предводитель довольно заулыбался. Ещё бы! Его высказывания тут цитируют чуть ли не страницами.
— Да-с, говорил. И послужил в молодые годы, как же. Но чем тебе в таком случае помочь?
— Если возможно, Модест Павлович, посодействуйте, чтобы поручик Ливин выполнил своё задание с наилучшим результатом, и чтобы он каким-то образом узнал, что выполнением урока он обязан моей просьбе.
— Ну, ты интриган! — шутливо погрозил пальцем предводитель и открыто улыбнулся. — Просьбу твою выполнить нетрудно, мне таковая забота ничего не будет стоить, а тебе и впрямь должно помочь. Я бы на месте полковых офицеров такую помощь и таковое рвение оценил.
Предводитель укатил, зато явились портной и сапожник. Мастера видно по ухватке, вот портной и сапожник показали класс: за какой-то час они обмеряли всех рекрутов, впрочем, большую часть времени, уделив многоуважаемому мне.
— Так что, барич, всех мы обошьём через три дни, готовьте оплату.
— Сколько ваша работа с материалами будут стоить?
— Ровно восемьдесят пять рублей вместе с сапогами, треуголками, париками, епанчами и снаряжением.
— Не продешевили ли вы, мастера?
— То, барич не ваша забота, а наши с его высокоблагородием господином исправником дела.
— В таком случае, прошу построить по два мундира на каждого рекрута. Амуниция пусть будет в одном комплекте.
— Зачем же два мундира?
— Один будет повседневным, а другой станет парадным, скажем на присягу, на парад, на большой праздник.
— Мудро, — согласился портной. — Только это обойдётся вам ещё в полсотни целковых.
— Дело важнее денег, — вздохнул я.
Любопытно, подумалось мне. Каким образом исправник оптимизировал издержки на пошив формы рекрутам? Наверняка, он пустил на это дело сукно и кожу из числа захваченных у контрабандистов. А, в сущности-то, какая мне разница? Любезность есть любезность, а помощь, как ни суди, всё же немалая. Огромная помощь, что там говорить.
Пошли дни, занятые непрерывной учёбой, которая моим парням не казалась тяжёлой: нагрузки для крестьянских ребят оказались вовсе даже не запредельными. Обучение грамоте и счёту – да, тяжелы, но опять же не запредельно.
Потом, наконец, очнулся поручик и потребовал разговора со мной. Разговор сложился удачным, поручик проникся, а к вечеру к месту проживания привезли свежепошитые мундиры. Мундиры и вправду оказались из весьма качественного сукна, что подтвердил и портной:
— Ты зацени, барич, весь матерьял и приклад наивысшего сорту, австрийской выделки.
Сапожник, как и в прошлый раз, не проронил ни слова, только лишь кивал, подтверждая слова портного.
— Ещё раз благодарю за отлично и быстро сделанную работу, — пожал я руку мастерам.
Я переоделся сам, проконтролировал правильность одевания других рекрутов, выгнал их на двор строиться, а сам пошел на доклад.
— Господин поручик, команда рекрут обмундирована и построена для смотра. Докладывает рекрут Булгаков.
— Добро! Докладываешь ты не вполне правильно, видимо батюшка тебя по-старому артикулу обучал. Но то не беда, переучишься по-новому. Помоги-ка мне выйти на крыльцо.
На крыльце поручик устроился на лавке и махнул рукой:
— Показывай, чему вы тут научились.
Под моей командой рекруты промаршировали без оружия, потом показали строевые приёмы с деревянными ружьями, после показали приёмы владения оружием в строю, разбились на пары и продемонстрировали штыковой бой и завершили всё демонстрацией подхода к начальнику.
— Молодцы! — похвалил нас Ливин. — Выучка, показанная вами обычно достигается через несколько месяцев, чуть ли не через полгода, но вы превзошли все возможные нормативы. Думаю, что всех вас ждёт успех на службе. А что в выучке ещё видны огрехи, то не страшно. Со временем научитесь. Выражаю своё удовольствие за старание и прилежание. Нынче все свободны, можете отдыхать. А ты, Булгаков, останься.
Я подошел к крыльцу, поручик кивнул в сторону лавки:
— Присаживайся вон на ту лавку, Юра, побеседуем.
— Слушаю, Павел Павлович.
— Без тебя заходил ко мне предводитель местного дворянства, просил за тебя. Более того: помощь оказал, и помощь немалую: рекрут уезд даёт без задолженностей[4], больше того: все рекруты отборные, вроде твоих. Правда я опасаюсь, что по прибытию в полк об этом станет известно, и большую часть из пополнения разберут себе гвардейцы, но то ладно. Тут главное, что и мне даётся возможность проявить себя. Ты сам-то хочешь в гвардию, Юра?
4
Что задолженности! Во времена Екатерины случалось, разворовывали целые рекрутские наборы, и это сходило с рук местному и военному начальству.