— Просим! Просим! — захлопали в ладоши девушки.
— Давным-давно жила-была одна счастливая семья: отец, мать и их единственная дочка, которую родители очень любили…
Я постарался рассказывать сказку с выражением, голосом отмечая особенности персонажей и напряжённость событий. Кажется что-то получается, поскольку девушки замерли и не сводили с меня глаз. При этом «девушка с пером» бегло записывала за мной текст сказки. Неужели тоже для издания? Впрочем, это её дело. Когда закончил, получил в награду аплодисменты.
— Расскажи ещё! — попросила Наталья.
— О, нет, дражайшая Наталья Алексеевна! Если рассказывать сказки подряд одну за другой, они сольются в голове слушателя, и две трети удовольствия будет утрачено. Приходите завтра, и я расскажу вам очередную сказку.
Наталья с фрейлинами ушла, а я опять развалился на диване. Странно, но настроение резко улучшилось.
Глава 8
Я плохо учил историю, и период царствования Павла Первого почти не отложился в моей голове. Остались какие-то совершенно противоречивые сведения: с одной стороны Павел оставил на высоких должностях убийц своего отца, а с другой — Павел пересажал по тюрьмам и ссылкам чуть ли не всех дворян. С одной стороны Павел казнил за любое не вовремя сказанное слово, а с другой – любой болван мог прямо в глаза высмеять своего императора, и ему ничего не было. Простил же Павел Суворову его слова «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак, а я не немец, а природный русак». И таких случаев можно найти не одну тысячу, стоит только порыться в исторической литературе.
Лично я видел перед собой умного, прекрасно образованного, выдержанного и физически сильного человека. Единственный недостаток Павла – его доброта и врождённая деликатность. Он не умеет затыкать горлопанов и теряется перед хамами – распространённая проблема очень многих умных и добрых мужчин.
А теперь представьте, каково жилось Павлу в моей реальности: с детства его подавляли, насмехались над ним, распускали о нём слухи один нелепее другого, и инициатором травли была его родная мать. Павел пытался навести контакты, пытался подстроиться под окружающих, а нарывался только на насмешки и неприязнь – таков был заказ со стороны его матери. Мать собиралась лишить его трона, собираясь передать престол своему внуку Александру, но не успела.
Взойдя на трон Павел простил злодеев, за что и поплатился: те, кого он простил, его и убили. Примечательно, что руководил отцеубийством сын, правда, формально оставаясь в стороне.
И наконец: не помню я никакой Натальи Алексеевны, наоборот смутно помню Марию Фёдоровну, да и помню лишь потому что она фигурировала в недавно прочитанной книжке. Это значит только одно: Наталью убьют. Скорее всего отравят, или, если она заболеет, то насмерть залечат. Исполнители найдутся – недаром докторов в народе ласково величают врачами-убийцами.
А ведь Наталья Алексеевна имеет все задатки выдающейся русской царицы: она умна, образованна, обладает даром аналитического мышления. У Натальи твёрдый характер и устоявшиеся убеждения: она противница крепостного права и сторонница индустриализации России. К тому же Наталья сторонница народного просвещения, и мои разговоры на тему желательности открытии сети начальных школ, лучшие выпускники которых переходили бы в средние школы, а оттуда в средне-специальные учебные заведения или в университеты она слушает внимательно, и кое-что даже записывает. Похоже, Наталья готовит какой-то проект.
Но Екатерина, видя что жена наследника копит силы и готовится предъявить права на трон, готовится убить её.
Отсюда вывод: нужно готовить поворот истории на новый путь. Несколько дней я так и сяк обдумывал варианты собственных действий и пришел к выводу, что ничего лучше вещего сна придумать не могу. В самом деле, не признаваться же в своей попаданческой сущности, а вещим снам и божественным откровениям в эту эпоху принято верить. В один прекрасный день я обратился к цесаревичу:
— Павел Петрович, есть у меня к вам с Натальей Алексеевной важнейший разговор, но он должен быть совершенно секретным.
— Ты опять что-то изобрёл?
— Нет не изобрёл. Всё гораздо тревожнее.
— Что же, поговорим. Иди готовь лодку, а я приглашу Наталью Алексеевну прокатиться по речке. Такой расклад тебя устроит?
— Разумеется!
Мы с цесаревичем сели за вёсла, Наталья расположилась на кормовой банке, и лодка двинулась вверх по течению. Отошли мы километра на два, даже запыхаться не успели, выбрали место в тени под раскидистыми ивами, но отлично просматриваемое в любую сторону и остановились.