— Дяденька, я его вымою, хорошо?
— Пожалуйста, сынок… А у меня сегодня совсем руки опустились. — Абрахамс, не забирая весел, пошел к главной арене, устало переставляя ноги. — Полицейских уже нет? — огляделся, как бы спохватившись.
— Нет.
Ах, с каким удовольствием Янг еще и еще раз осматривал ялик! Даже дыхание задерживал, замирал на месте и только головой вертел, как петух, приглядываясь. Под ногами земля горела, и не потому, что солнце раскалило песок: время, о котором мечтали с Абдуллой, настает! Не надо придумывать, как от работы освободиться — дельфинов нет! Не надо горевать, на чем добраться — на ялике, только на ялике! Не было счастья — несчастье помогло…
Бегом в кладовку, схватил ведро и тряпку, бегом назад. Ялик на берег втянули вдвоем с Абрахамсом, а назад на мелководье Янг стянул один. Поставил на бок, подпер веслом… И на ялик будто водопад обрушился — так парень заработал ведром.
Тут и нашел его Абдулла. Он уже знал про дельфинов и хотел погоревать вместе с Янгом. Но увидел ялик, руки сами собой расслабились, Тото соскользнул на землю. Глаза загорелись — понял все без объяснений.
— Когда?! — горячо бросил только одно слово.
— Не зна-аю… — протяжно ответил Янг, и так многозначительно, что Абдулла скумекал: на этих днях, а может, и раньше.
— А эти латки не отклеятся? — Абдулла, сдерживая радость, показал на бывшие пробоины в днище.
— Нет, — ответил Янг, хотя у самого такой уверенности не было.
— Слушай! Мы и собаку с собой возьмем… Я отпрошусь у Терезы переночевать у тебя в дельфинарии. И выпрошу у нее тройной сухой паек. Понадобится, верно?
— Еще как!
— А я за эти дни такого наелся! Даже желудок испортился… Донна-мадонна бумажку блестящую из ресторана запросила, меню называется. Там всяких блюд понаписано — за год не запомнишь! Ха-ха, не я ей прислуживаю, а она возле меня выкручивается: «Выбирай, миленький! Ну что бы ты хотел съесть, миленький?» А я, как барчук, закрою глаза, ткну пальцем: «Подать это и это!» Ха-ха, а ресторанщики и прут-волокут. У этой Терезы, должно быть, денег — куры не клюют… Ага, ты ел такое? Моллюски в кокосовом молоке… Отбивная из акулы, запеченная в середине плода хлебного дерева… Вареные биргусы с салатом и овощами… Жареные бананы в тертом кокосе с сахаром и изюмом?
— Хватит! У меня уже спазмы в животе, — не выдержал Янг.
— Хо, не надо было бросать такое место! Да я тебе назвал только то, что Тото не хотел есть. А сколько было такого, что и собаке по вкусу, и для моей утробы подходяще.
— А ты же не хотел идти в собаководы.
— Клепки не хватало. Дай бог здоровья и Тото и итальянке.
По дорожке меж кустов и газонов быстро шел к ним Абрахамс.
— Радж еще под водой? — издали спросил он у ребят. — Святой Езус, там Крафт явился. С головой у него что-то… Сидит как китайский божок, ничего не говорит. Бледный как смерть.
4Раджа слегка водило в стороны, хотя он и старался ставить ноги как можно шире. Казалось, что качается земля, а тяжесть акваланга за спиной гнула книзу. Даже ласты и маска в левой руке казались свинцовыми, как грузила на поясе. Думал, что будет иметь хоть короткую передышку перед прогулкой на «Нептуне» (кому прогулка, а кому работа), а тут Абрахамс пристал: сходи да сходи в дежурку, Али не знает, что делать с Крафтом.
«А что говорить Крафту, как утешать? Как себя держать?» — донимали мысли.
Хотя Янг и помог, принял амуницию у подводников, привел ее в порядок, прошло минут пятнадцать. А надо же было и самому сполоснуться.
Когда наконец появился возле проходной, Крафта в дежурке не было. Из кустов вышел на аллею Али, в руке держал стакан.
— Я в тенек перевел его, — заговорил Али громким шепотом. — Беча привез, едва из коляски вывели… Идет как зачумленный, ничего не видит, расставил руки… Беча с него деньги требует, а он точно не слышит, не понимает. Пришлось мне рассчитаться… Пододвигаю табуретку, а он и сесть не умеет — топчется, шатается… Сажаю его, и то, и это говорю — молчит. Похоже, что полицейские встретили его на берегу, наговорили всякого.
Радж молча пошел к Крафту. Тот сидел, прислонившись спиной к волосатой пальме, руки на коленях, смотрит прямо перед собой. Лицо бледное, щеки обвисли, как пустые мешочки.
Радж нагнулся к нему, потрогал за плечо.
— Мистер Джерри, вы меня слышите? Это я, Радж!
Никакой реакции. Тогда он тряхнул за плечо крепче, и Крафт перевел на него глаза. Взгляд был еще неосмысленный.